Сат удостоил нас пространным ответом. Оказалось, что за последнюю тысячу лет на их планете миражи из безобидного атмосферного явления превратились в сущее бедствие. Во-первых, появились двойники — виновники многих комических, а иногда и трагических ситуаций. Во-вторых, миражи словно охотились за сатами, готовя им смертельные ловушки. Многие саты погибли, садясь на землю там, где на самом деле была река или пропасть.
Религия сатов не поощряла развитие науки. Даже в драках саты полагались только на собственные когти и клювы. Но проблему с миражами надо было решать. Жрецы триста лет ломали голову и в конце концов изобрели прибор, способный уничтожать тонкую материю миражей. Его назвали отражателем. В Атхарте отражатель действовал несколько иначе, однако в людях и в созданных ими иллюзиях саты сразу узнали старого врага.
— Ваши миражи обладали разумом? — спросил сэр Перси.
— Нет. Миражи — злая, но неразумная сила. Это были предсмертные видения погибающего мира.
— Они вступали с вами в контакт?
— Нет.
— Мы отличаемся от них?
— Возможно.
— Так что же вы кромсаете наш мир, как салфетку?! — взорвался я. — Вы хоть понимаете, что, стреляя в людей, совершаете убийства?
— Мы не должны жертвовать ради вас своими интересами, — спокойно ответил сат. — Какое убийство? Вы — мертвые. А мы живые.
— Подумать только! — возмутился Бэзил. — Я еще Должен доказывать этому попугаю, что я существую!
— Вот интересно, гражданин пришелец, — процедил я, — если толпа, ожидающая во дворе, повыдергивает вам перья, вы по-прежнему будете сомневаться в нашей реальности?
— Спокойствие, господа. — Сэр Перси предупреждающе поднял палец. — Вы знаете, как мы поступим? Мы вас отпустим. Самир, развяжите его.
— Какого черта?! — заорали мы с Бэзилом.
— А что вы предлагаете? Ну не пытать же его, в самом деле, вы собирались?
Я промолчал, не будучи уверен в ответе. Равнодушный цинизм пришельца здорово задел меня за живое.
— Вы можете лететь? — продолжал сэр Перси, обращаясь к освобожденному сату.
— Кажется… — Тот неуверенно расправил затекшие крылья и осмотрел рану, нанесенную гарпуном. Она уже затягивалась.
— Я постараюсь отвлечь людей, — говорил сэр Перси.
— а мои молодые друзья отведут вас в восточное крыло и выпустят через черный ход. Я хочу, чтобы вы вернулись к своим и рассказали о том, что видели и слышали. Мы не миражи. Мы здешние обитатели. Но Атхарта — бесконечно большой мир, здесь всем хватит места. Вам необязательно воевать с нами, чтобы найти себе место под здешним солнцем. Ну прощайте!
Сэр Перси протянул сату руку. Этот жест явно был незнаком пришельцу, но он быстро сориентировался и ответил пожатием когтистой лапы.
32
Сат улетал. Мы смотрели ему вслед. Его силуэт уже ничем не отличался от обычной птицы.
— Сэр Перси очень мудрый человек, — сказал вдруг Самир.
Мы с Бэзилом уставились на него, как на говорящую лошадь. До сих пор наш ручной террорист открывал рот, только когда его спрашивали. Самир нахмурился под нашими взглядами.
— Послушай, — сказал я, — а чего ради ты кинулся нас спасать? Спасибо, конечно… Но если ты рассчитывал на нашу дружбу, то извини. В общем, глупо было так рисковать.
— Вы взяли меня с собой, — бесстрастно пояснил Самир. — Я не мог поступить иначе.
— Отморозок, — хмыкнул Бэзил.
Я тоже считал террористов отморозками. Но поступок Самира меня тронул — независимо от причин. Вот мы с Бэзилом друзья. Но ни один из нас не бросился отвлекать внимание сата на себя, чтобы спасти другого. Почему? Я искренне сказал шахиду:
— Я этого не забуду.
— И взорванный магазин не забудешь? — спросил он.
Я кивнул. А как еще?
Самир взглянул на меня исподлобья и сказал:
— Меня здесь все считают кровожадным ублюдком. Но я убивал одних людей ради других.
— Тебе задурили голову, — подсказал я в порыве великодушия.
— Я сам отвечу за свои грехи.
Он произнес это спокойно, не рисуясь. Я невольно почувствовал к нему что-то вроде уважения. Но зловещая тень пятнадцати невинных жертв по-прежнему перевешивала все остальное.
Неловкое молчание было прервано появлением сэра Перси. Я никогда не видел его таким взволнованным и… таким несчастным.
— Отражатель, — выдохнул он. — Его взяла Эсмеральда. Думаю, она понесла его к Нэю. Что я за старый дурак!
33
Часы на стене раздражающе шуршали. Утробно гудел компьютер. Стыла недопитая чашка зеленого чая. Ася сидела у окна, закутавшись в пуховой платок Татьяны Митрофановны, менеджера кафе «Шаганэ». Это была одна из трех организаций, которым Ася оказывала бухгалтерские услуги.
Самостоятельная жизнь свалилась на Асю как снег на голову только после смерти Алеши. Сначала — единственный, балованный ребенок. Потом — любимая, опекаемая жена. И вот теперь — наедине с миром, без карьеры, без перспектив, даже без молодости. Ведь женщине столько лет, на сколько она себя чувствует. Ася чувствовала себя на все пятьдесят.
Слава богу, родители не только могут обеспечить сами себя, но и ей готовы помочь. Но брать у них деньги Асе казалось неправильным. Это взрослые дети должны содержать родителей, а не наоборот. Поэтому приходилось крутиться и даже терпеть директора «Шаганэ», двадцативосьмилетнего Карена, который бросал на нее по-восточному страстные взгляды. Ася понимала, что относиться к этому следует с юмором, но все равно чувствовала себя неловко. Быть может, оттого что вспоминала свой единственный в жизни служебный роман.
Быть может, оттого что вспоминала свой единственный в жизни служебный роман. Восемь лет назад она вышла замуж за своего сослуживца — талантливого молодого дизайнера Алексея Мишкина. Ася улыбнулась, вспомнив, как наотрез отказалась стать мадам Мишкиной и сохранила свою звучную фамилию.
Нет, больше никаких служебных романов. Да и вообще… После немыслимого загула, случившегося около года назад, Ася обрекла себя на монашеское воздержание. Она даже стала стесняться своей привлекательности, старалась выглядеть невзрачной… В этом не было никакого насилия над собой. Просто остыло сердце… Так что Карен напрасно вьется вокруг нее.