— Ты хотел поделиться этим?
— Ты должен срочно прочесть эту книгу, — взволнованно сказал падре Мигель. — Это подробное описание того, что происходит с душой после смерти.
— Помилуй, Мигель, — прищурился Мартинес, — мне кажется, в организации, которую ты представляешь, об этом все известно уже две тысячи лет…
— Сейчас не время иронизировать, Альберто! — воскликнул священник. — То, что здесь написано, перевернет представление о Вселенной и в церкви, и в научном мире!
— Мигель, успокойся, — опешил Мартинес, раздумывая, не вызвать ли врача. — С чего бы тебе всерьез относиться к бульварному чтиву?
— А вот с чего! — Падре схватил книгу, перелистал ее до какой-то страницы и лихорадочно стал совать прямо в лицо другу. — Когда ты прочитаешь, ты все поймешь. Это послание! Наш дорогой Энрике нашел способ послать нам весть… Здесь написано про нас! Написано то, чего никто, кроме нас троих, не мог знать! Я связывался с автором, с этим Марио Фриасом, это совершенно посторонний человек, он живет в Аргентине. Он сам не понимает, что подвигло его взяться за перо. И знаешь, что он еще сказал? Что он рад интересу к своей персоне со стороны католической церкви, так как уверен, что слышал голоса. Понимаешь, Альберто? Энрике Торес связался с ним с Того Света и продиктовал эту книгу. Он вырвал у смерти тайну!
— Мигель, ты все тот же неисправимый романтик, — улыбнулся Мартинес. — Ну допустим, ты прав. Допустим, эта книга, одна из тысяч подобных, рассказывает правду. Нам-то что до этого? Для чего заглядывать вперед и узнавать то, что и так каждый выяснит в свой черед? Мертвые там, мы здесь, и давайте оставим друг друга в покое! Я тебя просто не узнаю, Мигель. Разве мы не должны с почтением относиться к таинству смерти?
— Так оно и было, Альберто, пока человечество находилось в младенческом возрасте! — воскликнул падре. — Бог ограждал нас от многих знаний, как взрослому надлежит ограждать ребенка. Но мы созрели. Пришло время, и Бог позволил нашему другу открыть завесу над страной, откуда ни один не возвращался. Теперь бессмертие души перестанет быть камнем преткновения между верой и знанием. В общем, я не скажу больше ни слова. Текст этой книги не требует иных доказательств. Пообещай мне, что ты ее прочитаешь, и тогда мы вернемся к разговору.
Падре Мигель стремительно вышел. Альберто Мартинес долго смотрел на закрывшуюся дверь. Потом перевел взгляд на фотографию, которая всегда стояла на его рабочем столе — и когда он был начинающим исследователем, и теперь, когда к его мнению прислушиваются самые авторитетные ученые мира.
Трое друзей. Два веселых студента и молодой священник. Какие разные судьбы… Но при этом — сколько общего… Как будто фотография оказалась магической, и люди, попавшие в объектив, теперь навеки скованы незримыми цепями рока.
Падре Мигель… В молодости, едва начав свое служение, он пережил сильнейшее искушение. Страсть… Она работала спасательницей на пляже, а вечерами в баре пела песни под гитару. Она завязывала длинные меднокаштановые волосы в два хвоста и ярко подводила русалочьи глаза. И тело у нее было медное, словно покрытое золотой чешуей.
Когда она с вышки прыгала в море, казалось, что это плещет хвостом большая рыба…
Энрике, Альберто и Мигель — все трое были влюблены в Рыбу. Это было не соперничество, это было братство. Лишь Мигеля связывали обеты, остальные были свободны. Но дух противоречия толкнул ее к молодому священнику. Раньше Мигель боролся с искушением один на один, теперь силы его противника удвоились.
Мигель едва не сошел с ума, пока метался между Богом и женщиной. В конце концов он сделал выбор, он решил отказаться от карьеры… Но Бог жестоко наказал его за отступничество.
Выйдя на катере в шторм, Рыба погибла.
Мигель сутки провел на коленях перед распятием. Из церкви его унесли в глубоком обмороке, от которого он не скоро очнулся. С тех пор все личные помыслы он положил на алтарь веры.
А он сам, Альберто? Он тоже отказался от личного счастья и всю жизнь служил своему божеству — науке. Он никогда не гнался за сенсациями. Просто есть на свете справедливость, и теперь его терпение и трудолюбие начинают приносить плоды…
Единственным из них, кто прожил нормальную человеческую жизнь, был Энрике Торес. Он женился, родил детей и стал известным психотерапевтом. В сорок пять лет Энрике узнал, что смертельно болен. Он умер, едва ему исполнился пятьдесят один год.
Альберто вспомнил их последнюю встречу втроем — за несколько месяцев до смерти Энрике. Торес был уже слаб, но он сам завел разговор о смерти. Он говорил хрипло, задыхаясь, очень взволнованно.
— Что такое страх смерти? Страх попасть в страну, откуда ни один не возвращался? Страх перед неизвестностью? Ты говоришь, Мигель, что смерть — это переход в лучший мир. А ты уверен, что тот мир — лучший? Ты уверен, что он вообще есть? Не надо, Мигель, не смей мне возражать. Вот человек, — Энрике хлопнул себя ладонью по груди, — который точно знает дату своей смерти. Перед этим знанием твои прописные истины пошлы. Если бы ты — не дай тебе бог! — оказался на моем месте, если дело бы дошло до смертных судорог, неужели ты спокойно и уверенно считал бы их всего лишь таможенной волокитой? Увы, Мигель. Я знаю: там ничего нет. Страх смерти свойственен даже бактериям — Альберто не даст соврать. Каждая клетка в нашем теле боится небытия. Именно этот дремучий инстинкт — истина. Остальное — фантазии. Жалкие попытки преодолеть страх. Научиться с ним жить.