Мне запомнилось место, обозначенное на карте как Собачья Радость. Представь себе, Сурок: двое старичков, муж и жена, умерли в течение одного месяца и оказались в одном Приемном Покое. Но этого им показалось мало. Они забрали из Хатуссы — с разрешения Матхафа, конечно, — всех собак, которые у них были при жизни. Набралось с десяток. Хозяева обеспечили им райское существование, игры, лакомства, и все они зажили в мире и согласии. Когда мы проезжали мимо, то едва не оглохли от звонкого и счастливого лая.
Дальше нам открылся огромный розовый сад, соток на десять. Он не был отмечен на карте, и я снизил скорость, чтобы получше его рассмотреть. Салон машины наполнился благоуханием. Над сочетанием красок и сортов явно работал художник: алые розы оттенялись белыми, черные — желтыми, маленькие кустовые — роскошными махровыми. Дома здесь не было, я увидел лишь ажурную беседку над маленьким прудом. По саду бродила бледная дева в платье неопределенной эпохи. Я посигналил. Она бросила на машину равнодушный взгляд и продолжила опрыскивать кусты из баллона с пульверизатором.
— Надо будет наведаться сюда при более спокойных обстоятельствах, — сказал Бэзил, когда розовый мираж остался позади. — Я вообще засиделся в Хани-Дью. Пора в путь. Можно одному, а можно в компании. Ты как, Грег?
— Э-э-э… я об этом не думал, — честно ответил я.
Мне никогда не приходило в голову пуститься в странствия. Хани-Дью стал моим домом, а по натуре я домосед. Должно случиться нечто из ряда вон выходящее, чтобы я бросил насиженное место.
Должно случиться нечто из ряда вон выходящее, чтобы я бросил насиженное место. В последний раз это была смерть… Хотя нет, вру. Один раз я все-таки это сделал. Когда-нибудь я тебе обязательно расскажу, Сурок.
Итак, мы добрались до гиблых мест, где обосновались пришельцы. Дальше надо было идти пешком, постепенно становясь невидимками. Вслед за Самиром мы спустились к реке, форсировали ее вплавь и оказались в логове врага. И сразу же столкнулись с первым пришельцем — нос к носу. Точнее к клюву.
К реке направлялось существо ростом с очень высокого человека. У него была голова хищной птицы и покатые плечи, переходящие в крылья. На этом сходство с птицей заканчивалось. Вместо пуха и перьев тело пришельца покрывала чешуя — на голове мелкая, а на крыльях размером с мужскую ладонь. Крылья заканчивались пальцами, в которых существо цепко держало корзину, полную каких-то блестящих черных шаров. Передвигалось оно на двух ногах, покрытых узорчатой узкой юбкой. Из-под подола виднелись мощные страусиные лапы с посеребренными когтями. При этом походка существа была не лишена изящества, а посадка головы — кокетства. Длинный загнутый клюв украшали колечки разных размеров, в некоторых поблескивали камушки.
— Самка, — уверенно сказал Бэзил.
Мы засели в кустах, совершенно невидимые. Только у меня — наверное, от волнения — то и дело проявлялась правая рука. Птицеголовая дама вышла на берег, поставила корзину и устало расправила крылья. Потом лапами разровняла песок и бережно разложила на нем принесенные предметы. Когда шары легли аккуратным треугольником, как на бильярдном столе, она нарвала на берегу каких-то трав, смочила их в реке и стала деловито обмахивать ими свои сокровища.
— Что она делает? — прошептал я.
— Проветривает яйца, — догадался Бэзил. — Значит, они пожаловали к нам целыми семьями. Не захватчики, скорее переселенцы. Как ты считаешь?
Лично я считал, что переселенцы, в отличие от захватчиков, мирно занимают свободные земли, а не истребляют коренное население. Впрочем, для политинформации времени не было, и я не стал тыкать Бэзилу в нос трагическими фактами из истории освоения Америки.
Предоставив будущей многодетной матери заботиться о потомстве, мы продолжили разведку. Сначала мы не вполне доверяли своей невидимости, прятались за кустами, крались между домов. Потом расслабились и нахально расхаживали посреди улиц, стараясь только не шуметь. Через несколько часов мы уже многое знали о пришельцах.
Они называли себя саты, что означало «дети неба». Благодаря особенностям Атхарты нам был понятен их язык.
Саты строили дома из подручных материалов. Из того, что осталось от Райцентра. Сначала они возводили стену, скрепляя ее вязким веществом. Прости за подробности, Сурок, но это были какие-то их выделения. На такой основе наращивался дом из земли, глины и дерна.
И мужские, и женские особи одевались в длинные юбки ярких расцветок. Воины отличались шлемами, повторяющими форму клюва. Многие носили на крыльях искусственные насадки — наверное, для того чтобы увеличить летательные способности. Однако на окраине поселка жили в основном женские существа. Их грозных защитников мы встречали всего несколько раз.
Между собой саты были дружелюбны и миролюбивы. По улицам разносился веселый клекот; при встрече пришельцы клювами перебирали друг другу «перья».
Всюду шло строительство, новые дома вырастали прямо у нас на глазах — уже на обоих берегах реки. Сатов было много, очень много… Все население Хани-Дью едва ли составляло десятую часть оравы гостей.
Мы собирались добраться до самого сердца поселка.
Мы собирались добраться до самого сердца поселка. Но это нам не удалось.