И все-таки сквозь наступившую эйфорию тревожным метрономом прорывалось: Никита Воронцов… Никита Воронцов… Скоро, очень скоро он будет здесь. Я не сомневался, что Фаинин бывший после землетрясения прямиком угодит в Хани-Дью: близкие люди, умершие так скоро друг за другом, обычно проходят через один Приемный Покой.
Конечно, я ревновал Фаину. Она теперь была моя женщина, моя добыча, которую я вынес из горящего дома… Но больше ревности меня терзала ложь. Фаина не знала, что Никита скоро умрет, а я пользовался ее незнанием. Правда могла изменить наши отношения или нет. Правда могла причинить Фаине боль, а могла, наоборот, обрадовать. Как бы то ни было, правда — это правда, и я не чувствовал бы себя вором…
Однажды я понял, что дальше так продолжаться не может. Это случилось утром, когда Фаина вдруг оттолкнула меня, зло прошипев:
— Куда ты уставился? О чем ты думаешь? Не обо мне — это точно. Не хочешь меня, не надо, а вранья не терплю, — добавила она и отвернулась к стене.
— Глупенькая! Тебе показалось, — малодушно проворковал я. На самом деле я действительно не вовремя задумался. Меня скрутил очередной приступ сомнений.
— Пошел вон, — глухо отозвалась Фаина.
И я пошел — на улицу, набросив рубашку и захватив сигареты. Дрожа от утреннего холода, я перебирал на крыльце босыми ногами… Очень скоро я убедился, что закон всемирного свинства действует и в Атхарте. Будь я прилично одет — преспокойно курил бы себе в одиночестве. Но я был без трусов, и тут же к моему дому свернули двое. Я машинально потянул рубашку вниз — ох, коротковата! Дернул дверь — захлопнулась, зараза! В последний момент, стыдливо отвернувшись к стене, я сорвал рубашку, завязал ее рукавами на бедрах и в таком виде предстал перед утренними посетителями.
Это были мужчина и женщина. Она — толстая, смуглая, в открытом сарафане и с холщовой сумкой через плечо. Он — высокий, видный, в дорогих очках и с интеллигентным лицом. По крайней мере, взглянув на мой наряд и мрачную мину, он быстро сообразил, что их визит неуместен. Пробормотав: «О! Мы, видимо, некстати…» — он потянул свою спутницу за руку, собираясь уходить. Но та не сдвинулась с места и лишь бросила через плечо:
— А я что тебе говорила? Надо было вчера зайти.
Я пожалел мужика и постарался придать лицу любезность.
— Простите, что держу на пороге, но у меня захлопнулась дверь.
— Простите, что держу на пороге, но у меня захлопнулась дверь. Чем могу помочь?
— Так что же вы не постучите вашей девушке? — развязно спросила смуглянка и бросила не в меру бойкий взгляд на мою рубашку.
Я невольно потуже затянул рукава.
— Хлоя… — сказал ее спутник с робкой укоризной. — Простите нас, мистер Гобза. Вы нас, конечно, не знаете… Меня зовут Кристофер Дусент, а это моя супруга Хлоя. Она недавно в Хани-Дью.
Недавно в Хани-Дью, но давно в Атхарте, уверенно определил я. Новоселов легко отличить, среди моих сегодняшних гостей их не было.
Дусент все мялся и никак не мог изложить свое дело, а миссис Дусент награждала его тычками и щипками. Не дождавшись инициативы от супруга, она сама взяла быка за рога:
— Мы хотели бы занять гнездо, мистер Гобза. Если вы, конечно, не возражаете. Такое хорошее гнездо, на холме, оттуда великолепный вид…
Я не сразу сообразил, что речь идет об одном из гнезд, оставленных сатами в окрестностях Хани-Дью. Я и не думал, что они могут кому-нибудь понадобиться. Занять брошенное гнездо? Было в этом что-то стервятничье… Но, впрочем, мне-то какое дело? Я ни в коей мере не представляю интересы сатов, думать так было бы просто смешно, о чем я и уведомил моих гостей.
— Ой, ну как же без вашего благословения! — всплеснула руками миссис Дусент. — Но если вы не возражаете… Я, как увидела, сразу сказала мужу: «Крис, это то, о чем я мечтала». Подумайте только — дом на холме. Это как в кино или в романе! Конечно, мы бы там все переделали, от этих ужасных сатов осталось столько грязи… И обязательно попросим у Матхафа золотых карпов для пруда. И кошку. Непременно кошку!
Что-то в потоке сознания миссис Дусент зацепило меня. Попросим у Матхафа… Странно… Многие в Хани-Дью обращались к богу животных, чтобы воссоединиться с каким-нибудь четвероногим или пернатым любимцем. Тот же сэр Перси, например… А я до сих пор не знаю, как это происходит. Ведь лично общаются с богами только адъюты.
Матхаф, Хатусса… Смутная идея мелькнула у меня в голове.
— А как вы собираетесь связаться с Матхафом? — равнодушным тоном спросил я.
— Да как все! — воскликнула миссис Дусент. — Вы что, никогда этого не делали? Честно говоря, — она перешла на интимный полушепот, — я тоже. Но я расспросила приятельницу. Она заводчица сфинксов…
— Кого? — не понял я.
— Голых кошек. В общем, она хотела всех своих питомцев собрать под одной крышей, но согласились только пятеро. Неблагодарные твари, а уж она-то в них души не чаяла…
— Хлоя! — подал голос ее муж.
— Ах да, — опомнилась она. — Все очень просто: по телефону. Приятельница дала мне все номера, они где-то в сумочке…
— Все? — Я окончательно ничего не понимал.
— Ну да… Матхафа, Нэниль… Джан… прочих богов… Да где же эта чертова бумажка? Простите, мистер Гобза.