Зато с какой ненавистью посмотрел на столпившихся тут бояр, многие из которых давно жаждали смерти царского друга!
И были небывало пышные похороны, когда сам государь шел во главе первой роты Преображенского полка. Прощальные салюты, искреннее и показное горе…
— Какая-то странная смерть, — сказал мне наедине Петрович. — От таких болезней настолько легко не умирают.
— Хочешь сказать, ему помогли? — Мысль напрашивалась сама собой. — Кто?! Новый лекарь?
— Я говорил с ним. Джузеппе божится, что, когда его представили Лефорту, что-то делать было уже поздно. Пока он разобрался… Подозревает какой-то медленный яд, но говорит, что сам он не специалист и вполне может ошибаться. Сообщим?
— Зачем? — Я сразу прикинул, что при нынешних методах следствия и количестве недоброжелателей Франца Москва вполне может обезлюдеть. — Надо как-то попытаться самим. Хотя я думаю, что если был отравитель, то его след давно простыл.
Учитывая уровень здравоохранения, вернее, полное отсутствие какого-либо уровня, люди мрут словно мухи от любой ерунды. Случается — от попыток лечения. Подозрения Петровича — далеко не факт. Судовой врач, он если имел дело с отравлениями, то сугубо пищевыми. А про яды разве что слышал краем уха.
Может, мы просто стали чересчур мнительны? Золотой век отравителей давно в прошлом. Да и почему Лефорт? Чем и кому он был настолько опасен?
Не факт. Далеко не факт…
Аркаша прибыл в Коломну недели через три после похорон. Сияющий, словно золотой луидор, каждой черточкой лица демонстрирующий успех порученной миссии.
— Вот, — Аркадий торжественно извлек из шкатулки целый ворох бумаг.
— Здесь все.
Пояснять дальше он не стал. И так было ясно.
— Аркаша, ты гений по дипломатической части! — не выдержал я. Хотя мы рассчитывали на определенный успех миссии, вероятность неудачи была достаточно велика.
— Не только по дипломатической. По коммерческой тоже, — с наигранным самодовольством изрек Калинин. — Знал бы ты, какую я заработал прибыль! Причем при европейской конкуренции. Да и помимо прибыли… Вот, — он протянул мне аккуратный чертеж.
Так. Явный план города, нарисованный, признаться, довольно умело, хотя без нынешних художественных изысков. Есть у здешних манера каждую карту сопровождать многочисленными ненужными завитушками и старательно пытаться прорисовать внешний вид каждого дома. А если река, то уж пара лодок — вещь просто обязательная.
Здесь все было гораздо строже. Линия укреплений с помеченными высотами стен, довольно прихотливые изгибы улиц, дома обозначены, но без старательного изображения фасадов. Довольно грамотная схема по меркам моего времени.
Вглядывался я недолго. Все-таки центральная часть изменилась не настолько сильно. Гораздо меньше, чем в той же Москве. Есть города, в которых мы бывали, а есть — которые мы обречены помнить до своей смерти.
— Рига?
— Она самая. Специально пришлось задержаться. — Аркадий притворно вздохнул, но тут же не сдержался и расплылся в улыбке.
— Молодец! Удружил так удружил! — Я действительно был рад. Как, наверно, не радовался взятию Керчи.
Рига — это не никчемная Нарва или какой-нибудь Ниешанц. Это настоящий город, к тому же прикормленный порт, и взятию его я придавал большое значение.
— Сколько тебе нужно на приведение в порядок? — Аркаша заглянул ко мне прямо с дороги, отправив домой только возок с вещами. Хорошо, день выдался воскресный, и я случайно был дома.
— Хоть пару часиков дай, — усмехнулся Аркаша.
— Даже три. Завтра мы выезжаем к Петру в Воронеж, но сегодня надо обязательно заглянуть к Юрику. Хоть посидеть немного.
В бытовом плане Флейшман устроился лучше всех. Хотя времени в Коломне он проводит больше любого из нас. А то и всех нас, вместе взятых. Если не считать Ардылова. Вот и завел себе лучших поваров. Не то что мы, грешные, которые вечно вынуждены есть где придется и что придется.
Давненько мы не собирались все вместе! Но хоть в усеченном, так сказать, виде. Посидеть, поговорить…
— Знаешь, с кем я проделал остаток пути? — Вместо того чтобы уйти, Аркаша продолжал сидеть и улыбаться с плутоватым видом.
— Откуда?
— Ну, Командор, попробуй. Слабо угадать с трех раз?
— Сплясать не требуется? — с иронией уточняю я.
В подобные игры играть бесполезно. Хотя, не скрою, искру интереса Аркаша во мне зародил.
— Колись.
— Ладно. Что с тобой делать? — притворно вздыхает Калинин. — С леди Мэри. Она как раз решила навестить отца.
Сердце чуть дрогнуло. Я попытался взять себя в руки и суховато уточнил:
— У нее тут не только отец, но и муж.
Уточнять дальше не имело смысла. Не любил я баронета, а он вообще меня ненавидел и даже не особо пытался скрыть свои пылкие чувства.
— Муж — ерунда.
— Муж — ерунда. Мне ее слуги все рассказали. Мэри с ним не живет. Дала от ворот поворот и даже видеться старается с ним как можно меньше.
— Это не наше дело, — отрезал я.
— Конечно, не наше, — Аркадий старательно выделил последнее слово. С этаким не слишком приличным намеком.
— И не ваше тоже, — дал ему понять, что намек понят.
— Ну-ну, — покачал головой Аркадий. Но все же ему хватило такта не продолжать эту тему, и он встал. — Ладно. Тогда через пару часиков у Флейшмана. До встречи, Командор!