Винсент выглянул, прикинул, что стрелять из пистолетов далековато, и скрылся опять.
— Мы погибли. Погибли… — прошептал рядом младший брат. — Теперь уже все. Все.
Света в комнате не было, однако в данный момент он был излишним. Без того было ясно, что хозяин сейчас бледный, как пришедшая на Кукуй смерть.
Какой-то чересчур отчаянный стрелец бегом ринулся через двор. В руке у него был топор. Винсент выстрелил. В комнате кисловато запахло порохом. Шапка с бежавшего слетела, а он сам, бросив несостоявшееся орудие взлома, бросился наутек.
— Черт, промазал! — выругался Винсент.
— Мы погибли, — опять донеслось бормотание брата.
— Перестань! — выкрикнул купец. — Расставь людей, кому говорят?! Отобьемся.
Снаружи раздалось несколько выстрелов. Раздосадованные неудачей приятеля, стрельцы обстреливали дом.
Младший Ван Стратен медленно сполз вдоль стены. Винсент прежде подумал: задели. Но хозяин стоял далековато от окон.
Тогда Винсент шагнул и без замаха влепил брату пощечину:
— Очнись! Сказано тебе — отобьемся! Главное — не трусить!
В том, что удастся отбиться, сам он был далеко не уверен. Просто не хотел помирать глупой смертью. Да и была все-таки крохотная надежда.
Эх, если бы кто-нибудь пришел на помощь!
Но вот на это никаких шансов не было.
5. Кабанов. Бунтовщики и властители
Сбор полка занял без малого два часа. Последним прибыл фон Клюгенау. Ему Кабанов с самого начала велел следовать замыкающим и следить, чтобы не было отставших.
— Фсе! Польше никого! — объявил подполковник, стараясь как можно незаметнее размять ноги.
Он считал, что настоящий офицер не имеет права на слабости.
— Хорошо. Выступаем немедленно. За заставами движение осуществляем поротно по разным улицам. Москвичи проведут. При встрече с бунтовщиками и при их отказе сдаться — стрелять на поражение. До рукопашной стараться дело не доводить. — Ночью всеобщая свалка могла привести к потерям, и Кабанов загодя хотел ее не допустить. — Мародеров расстреливать на месте. Дитрих, на тебе гренадерская и три фузилерные роты. Григорий — охотники и три роты. Перед Кремлем каждый отряд соединяется и зачищает окрестности со своей стороны. Я с остальными пройду по городу до Кукуя. Сдается, туда мятежники обязательно должны были направить отряд. Задача понятна?
— А стрелецкие слободы? — уточнил Ширяев.
— Оставим на утро. Не хватало в темноте их из домов вытаскивать! — отмахнулся Командор.
По его интонациям было непонятно, удручает ли выпавшее на его долю дело или… нет, не вдохновляет, но хоть вызывает желание активно действовать? Ровный голос профессионала, если где промелькнет эмоция, то лишь подчеркивая то или иное слово.
— Выполнять!
По мере продвижения роты расходились по улицам. Снег посередине был утоптан, идти было легко, и лишь по сторонам глухие заборы были подперты сугробами.
Многие несли факелы. Только от барабанов Командор предпочел отказаться. Противник будет слышать тебя издалека, а сам ты ничего не услышишь. Конечно, для психологического эффекта было бы неплохо застращать мятежников, заставить их заметаться в панике. Или Кабанов шел не пугать, а карать?
Улочки прихотливо петляли: то вливались в более широкую, то широкая распадалась на узенькие. Словно не по улицам идешь, а по замерзшей реке, и по сторонам не дома, а острова.
Что думали обыватели, за кого они принимали торопливо вышагивающих людей, и на чьей стороне были их симпатии — кто знает? Никто не выбегал с благодарностью навстречу, и никто не сыпал проклятиями вслед.
Посадский люд явно не поддерживал мятежников. Хотя недовольных нынешним правлением наверняка было множество. В провозглашенных лозунгах было слишком много о восстановлении стрелецких прав и ни слова не говорилось об остальном населении. Да и непонятно было: чья возьмет? Со стороны Кремля изредка бухали пушки, свидетельствуя, что мятеж пока остается мятежом. Вот если бы наметился успех, тогда дело другое. Победу готовы делить все, но никому не хочется оказаться в числе побежденных.
Так и прошли посреди безлюдья. Город замер в напряжении, притих за заборами и ставнями и лишь изредка наблюдал в щелки за перемещением людей на улицах.
Один раз Кабанову попалась догорающая усадьба. Егеря сноровисто выяснили: поджигатели разграбили что могли, убили кое-кого из дворни (сам боярин с семьей предусмотрительно скрылся в Кремле под защитой Шеина и Гордона), подожгли дом и двинули куда-то дальше.
Потом весело затрещали выстрелы в районе Кремля. Четкие залпы плутонгами чередовались с разрозненной стрельбой рассыпанных стрелками егерей. И все это быстро стихло.
Командор не переживал за исход отдаленного боя. Он был уверен в подготовке своих людей. Дисциплинированное подразделение легко возьмет верх над любой большой толпой. А быть ничем иным стрельцы, несмотря на прошлое, не могли.
Где-то в стороне полыхал пожар. Москва велика, и нельзя успеть побывать во всех ее частях. Тем более, в стороне Кукуевской слободы тоже виднелось зарево. Простая логика подсказывала: часть бунтовщиков была обязана пойти туда.
Судя по зареву, логика не подвела.
Теперь главное — угадать время. Две другие роты должны были зайти с двух других сторон. На большее у Командора не хватало сил. Он же был всего лишь полковником, а не генералом.