Джуд держался, как мог — если учесть, что эта женщина прожила рядом с ним больше шестидесяти лет. Луис нашел старика — а теперь он действительно выглядел старым, даже старше своих восьмидесяти трех, — на кухне, курящего «Честерфилд» и невидящим взглядом смотрящего на бутылку с пивом.
Когда Луис вошел, он обернулся и сказал:
— Ну, вот ее и нет, Луис.
Он сказал это так просто и ясно, что Луис даже подумал, что суть этой мысли еще не дошла до его сознания. Потом губы Джуда начали дергаться, и он поспешно закрыл лицо руками. Луис подошел к нему и положил руку на плечо. Джуд плакал. Он уже все понял. Он всегда соображал неплохо. Его жена умерла.
— Ничего, — сказал Луис, — ничего, Джуд, поплачь, она бы сказала тебе то же самое, поплачь немного.
Он и сам плакал. Джуд крепко обнял его.
Джуд плакал минут десять, а потом замолк. Луис слушал то, что он сказал за этим, с величайшим вниманием, и как доктор, и как друг. Он следил за тем, помнил ли Джуд, о чем говорил, и употребляет ли он имя Нормы в настоящем времени. Но Джуд проявил очень мало признаков растерянности. Луису казалось, что двое давно женатых людей с трудом могут обойтись друг без друга месяц, неделю, даже день. Он пришел к выводу, что Джуд глубоко опечален, но сохранил здравый ум. Он не обнаружил у него никаких признаков дряхлости, подобных тем, которые он заметил у Нормы на Новый год, когда они сидели вчетвером в комнате за эггногом.
Джуд принес ему из холодильника пива, лицо его было красным и опухшим от слез.
— Это было утром, — сказал он, — но солнце поднялось уже высоко, и я…
— Джуд, не надо, — прервал его Луис, открывая пиво. — Выпьем за нее?
— Выпьем, — сказал Джуд. — Ты не видел ее в шестнадцать лет, когда она шла из церкви в расстегнутой кофточке… У тебя бы глаза на лоб полезли. Она могла и черта свести с ума.
Луис кивнул и поднял бутылку.
— За Норму.
Джуд чокнулся с ним своей бутылкой. Он все еще плакал, но и улыбался тоже. Он кивнул.
— Там она найдет покой, не будет этого проклятого артрита.
— Аминь, — сказал Луис, и они выпили.
Луис в первый раз видел Джуда в подпитии, но даже это не лишило его сил. Он пустился в воспоминания о давних временах, окрашенных доброй памятью, забавные, а иногда и поражающие. Среди историй о прошлом Джуд вспоминал о настоящем с таким присутствием духа, что это восхищало Луиса; сам он вряд ли мог делать это вполовину так же хорошо, если бы Рэчел вдруг умерла за завтраком, между овсянкой и грейпфрутовым соком.
Джуд позвонил в похоронное бюро Брукингса и Смита н Бангоре и обо всем договорился, сказав, что завтра заедет и обсудит детали. Да, он хочет ее набальзамировать, и хочет, чтобы ее одели в платье, которое он привезет; да, нижнее белье лучше снять; нет, ему не нужны казенные туфли, которые потом заберут назад.
Да, он хочет ее набальзамировать, и хочет, чтобы ее одели в платье, которое он привезет; да, нижнее белье лучше снять; нет, ему не нужны казенные туфли, которые потом заберут назад. Будут ли они мыть ей волосы? — спросил он. Она вымыла их в понедельник вечером, значит, когда она умерла, они были уже грязными. Он послушал, и Луис, чей дядя был из тех, чью работу называли «торговлей упокоением», знал, что могильщик объясняет ему, что мойка и сушка волос входят в стоимость услуг. Джуд кивнул и поблагодарил, потом стал слушать опять. Да, сказал он, косметика нужна, но не слишком много. «Она ведь умерла, — сказал он, зажигая сигарету, — и все это знают. Незачем мазать ее, как торт». Гроб лучше не открывать до самых похорон, — сказал он директору уверенно, кроме часов прощания в день накануне. Ее похоронят на Нагорном кладбище, где они в 1951-м купили места. Он взял какую-то бумагу и назвал могильщику номер участка, чтобы там могли произвести необходимые приготовления, — Н-101. У него был участок Н-102, как сказал он позже Луису.
Он повесил трубку, посмотрел на Луиса и сказал:
— Замечательное кладбище, лучшее в Бангоре. Возьми еще пива, Луис, если хочешь. Посиди со мной немного.
Луис готов был отказаться, но у него перед глазами вдруг встал гротескный образ: Джуд, несущий тело Нормы в лес, на старое индейское кладбище.
Эта мысль подействовала на него, как пощечина. Не сказав ни слова, он встал и вынул из холодильника еще одну бутылку. Джуд кивнул и опять потянулся к телефону. Он начал подготовку похорон своей жены, обзванивая одну организацию за другой, как человек, устраивающий вечеринку. Он позвонил в методистскую церковь Северного Ладлоу, где должно было состояться отпевание, и в контору Нагорного кладбища; все это могли сделать и Брукингс и Смит, но Джуд связался с ними скорее для порядка. Луис все больше восхищался им. Потом он обзвонил немногочисленных живых родственников Нормы, справляясь с истрепанной адресной книгой в кожаном переплете. Между звонками он попивал пиво и вспоминал о прошлом.
Луис чувствовал восхищение… и любовь?
Да, согласилось его сердце. И любовь.
Когда Элли пришла к нему вечером пожелать спокойной ночи, она спросила, попадет ли миссис Крэндалл в рай. Она почти прошептала Луису этот вопрос, будто сознавая, что его никто не должен слышать. Рэчел на кухне готовила пирог с курятиной, который она собиралась отнести Джуду.