— Твой, Луис?
— Мой, — сказал он и вздохнул.
Он впервые осознал, как он любил Черча — может быть, не так горячо, как Элли, но достаточно глубоко.
После кастрации Черч изменился, стал медлительным и толстым, подчинился распорядку, включавшему диван, кровать Элли и его миску с едой, но решительно исключавшему улицу. Что понесло его на дорогу? Теперь он казался похожим на прежнего Черча. Рот, оскаленный и окровавленный, был скован морозом. Мертвые глаза казались злобными. Словно после краткого периода в жизни Черч вновь обрел в смерти свою истинную природу.
— Да, это Черч, — сказал он. — Черт меня возьми, если я знаю, как сказать об этом Элли.
Внезапно у него появилась идея. Он мог бы закопать Черча на Кладбище домашних животных без всяких знаков и прочей ерунды. Он мог ничего не говорить Элли по телефону вечером; на другой день он притворится, что не может его разыскать, а еще через день позволит себе предположить, что Черч убежал. Кошки ведь часто убегают. Элли, конечно, расстроится, но это не будет иметь так пугающего Рэчел отношения к смерти… только исчезновение.
«Трус», — прошептала часть его сознания.
— Она ведь его любила, так? — спросил Джуд.
— Да, — отсутствующе ответил Луис. Он снова поднял голову Черча. Кот уже начал коченеть, но голова двигалась легче, чем должна была. У него сломана шея. Он подумал, что может восстановить происшедшее. Черч переходил дорогу — Бог знает, зачем, — и машина или грузовик ударила его, сломала шею и отбросила на лужайку Джуда Крэндалла. Или шея сломалась при ударе о мерзлую землю. Неважно. Черч был мертв.
Он поглядел на Джуда, думая, что тот что-нибудь скажет, но Джуд смотрел на оранжевый горизонт. Поля шляпы опять наполовину опустились, и его лицо казалось задумчивым и строгим… далее суровым.
Луис достал из кармана зеленый пакет и развернул его, стараясь держать против ветра. Треск пластика, казалось, оторвал Джуда от созерцания.
— Да, мне тоже кажется, что она его очень любила, — опять сказал Джуд. Прошедшее время в его словах звучало жутко… Все это сочетание сумеречного света, холода и ветра выглядело жутким, почти готическим.
«Хэтклиф пришел с отдаленных болот, — подумал Луис, — чтобы запихнуть любимца семьи в пакет. Увы!»
Он взял Черча за хвост, открыл пакет и опустил туда кота. Раздался мерзкий звук — «взззиикк», — когда замерзшее тело проскользнуло в пакет. Кот казался невероятно тяжелым, словно смерть прибавила ему веса. «Боже, он как ведро с песком».
Джуд поддержал пакет, и Луис поднял Черча, желая поскорее уйти от этого малоприятного зрелища.
— Что ты с ним теперь будешь делать? — спросил Джуд.
— Положу в гараж, — ответил Луис. — А утром закопаю.
— На Кладбище домашних животных?
Луис пожал плечами.
— Наверно.
— Скажешь Элли?
— Я… я подумаю.
Джуд немного помолчал, а потом, казалось, принял наконец-то решение.
— Подожди минутку, Луис.
Джуд удалился, даже не подумав, что Луис не захочет ждать его на таком холоде. Он шел необычайно быстро для своих лет. И Луис ничего не сказал. Он остался ожидать Джуда.
Когда дверь скрипнула, он поднял лицо навстречу ветру, все еще держа пакет с телом Черча.
«Что-то случится скоро, брат. Что-то очень странное, как мне кажется».
Он запрокинул голову и увидел в черном небе холодные зимние звезды.
Как долго он так стоял, он не знал. Потом на крыльце у Джуда зажегся свет, который вдруг начал двигаться по ступенькам. Это был Джуд с большим фонарем на четыре батарейки. В другой руке он держал что-то, что Луис сперва принял за большой крест… и что оказалось киркой и лопатой.
Он подал лопату Луису, который взял ее свободной рукой.
— Джуд, что ты собрался делать? Мы не можем хоронить его прямо сейчас!
— Можем.
И мы пойдем, — лица Джуда опять не было видно за кругом света.
— Джуд, сейчас темно. Уже поздно. И холодно.
— Пойдем, — сказал Джуд. — Надо идти.
Луис покачал головой и хотел возражать дальше, но слова не находились — слова разумных объяснений. Они казались бессмысленными в вое ветра и в мерцании далеких звезд на черном небе.
— Можно подождать до завтра, когда…
— Она его любила?
— Да, но…
Голос Джуда был мягким и уверенным.
— А ты ее любишь?
— Конечно, люблю, она же моя до…
— Тогда пошли.
Луис пошел.
Дважды — или трижды — этим вечером по пути на Кладбище домашних животных Луис пытался заговорить с Джудом, но тот не отвечал. Почему-то Луис испытывал странное в этих обстоятельствах удовлетворение. Оно, казалось, исходило отовсюду. Даже тупая боль в мускулах от веса Черча в одной руке и лопаты в другой не мешала этому чувству. Холодный ветер леденил кожу и дико завывал в ветвях деревьев, но и он был частью этого необычного чувства. И колеблющийся свет фонаря Джуда. Луис ощущал неоспоримое, магнетическое присутствие какой-то тайны. Мрачной тайны.
Тени расступились, и открылась широкая поляна, на которой призрачно поблескивал снег.
— Отдохнем, — сказал Джуд, и Луис поставил пакет. Он вытер пот со лба. «Отдохнем?» Но они ведь уже пришли. В свете фонаря он мог видеть могилы и Джуда, усевшегося на снег и закрывшего лицо руками.
— Джуд, что с тобой?
— Все нормально. Только немного согреюсь.