— Конечно, — сказал Луис, — почему бы не посидеть в ресторане между церемониями?
— Успокойся, Лу, — сказал Стив, но он не очень расстроился. В нынешнем состоянии безумного спокойствия Луис разбирался в людях лучше, чем во всю прошлую жизнь. Может быть, это была иллюзия, но в ту минуту он понял, что для Стива даже этот его сарказм был лучше, чем настораживающее спокойствие.
— Что, если нам сходить к «Бенджамину»?
— Ну что ж, прекрасно, — ответил Луис.
Он звонил из офиса директора. Сейчас, когда Луис проходил мимо Восточного зала, он был почти пуст, только Ирвин и Дорис Голдмэн сидели в переднем ряду с опущенными головами. Луису показалось, что они собираются остаться там навсегда.
Они не зря выбрали «Бенджамин». В Бангоре обедали рано, и в час ресторан был почти пуст. Джуд и Стив пришли вместе с Рэчел, и все четверо заказали цыплят. Рэчел сразу отлучилась в дамскую комнату и оставалась там так долго, что Стив забеспокоился. Он уже хотел попросить официантку сходить за ней, но тут она вернулась к столу с красными глазами.
Луис поковырял цыпленка и выпил немного пива. Джуд молча потягивал из своей бутылки.
Их блюда унесли почти нетронутыми, и Луис при помощи необъяснимого, только что проснувшегося чутья уловил, как официантка, пухлая девица с простым лицом, думает, стоит ли осведомиться у клиентов, все ли в порядке, а потом, посмотрев на заплаканное лицо Рэчел, решает, что, пожалуй, не стоит. За кофе Рэчел произнесла нечто неожиданное и шокировавшее всех, особенно Луиса, которого от пива повело ко сну.
— Я хочу отдать его вещи армии спасения.
— Да? — через какое-то время спросил Стив.
— Да, — ответила она. — От них еще может быть польза. Все его джемперы… штаны… рубашки… Может, кто-то будет рад получить их. Они еще почти новые. Конечно, кроме тех, что были на нем. Те… порвались.
Последние слова потонули в гробовом молчании. Она попыталась отхлебнуть кофе, но ничего не вышло, и, уткнув лицо в ладони, она разрыдалась.
Это был тяжелый момент. Казалось, все взгляды обратились на улицу. Он все с тем же обостренным чутьем уловил, что все чего-то ждут от него. Даже официантка, кажется, глядела на него из-за соседнего столика, где расставляла приборы. Луис понял: они хотели, чтобы он успокоил свою жену.
Он не мог этого сделать. Он хотел. Он знал, что-то обязан что-то предпринять. Но не мог. Ему мешал кот. Кот. Внезапная мысль, без причины и смысла. Проклятый кот. Черч с его задушенными мышами и птицами. Луис, когда находил их, выбрасывал прочь, без комментариев и почти безропотно. Он ведь «купил» их. Но… «купить» ЭТО?
Он видел свои пальцы. Луис видел свои пальцы, цеплявшиеся за край курточки Гэджа.
Он смотрел в чашку, а жена его плакала рядом, никто ее так и не успокоил.
Через какое-то время — может быть, несколько минут, хотя всем им показалось, что прошла вечность, — Стив протянул руку и бережно обнял Рэчел. Взгляд его, устремленный на Луиса, был сердитым. Луис поглядел на Джуда, ища поддержки, но тот сидел, потупясь, словно в смущении. Помощи ждать было неоткуда.
Помощи ждать было неоткуда.
37
— Я знал, что что-нибудь вроде этого случится, — сказал Ирвин Голдмэн. С этого все и началось. — Я знал это, еще когда вы только поженились. Я сказал ей, что ее ждут все возможные беды и еще большие. И вот смотри. Смотри, что получилось.
Луис медленно оглядел своего тестя, неожиданно возникшего перед ним, как чертик из коробочки, а потом оглянулся, надеясь увидеть Рэчел возле книги на подставке, но Рэчел там не было.
Дневная церемония была менее многолюдной, и уже через полчаса Луис опустился на стул, почти ничего не соображая. Он устал и хочел спать. Частично виной тому было пиво, но сознание его было готово отключиться. Может быть, поспав десять-двенадцать часов, он смог бы хоть немного успокоить Рэчел.
Голова его свесилась так, что он видел только свои руки, бессильно повисшие между колен. Сзади гудели еле слышные голоса. Он был рад отсутствию Дори и Ирвина, когда они возвращались с обеда, но радость омрачалась сознанием того, что они рано или поздно вернутся.
— Где Рэчел? — спросил теперь Луис.
— С матерью. Где она и должна быть, — сказал Голдмэн с очевидным торжеством. В его дыхании чувствовался запах виски, причем очень сильный. Он стоял перед Луисом, словно прокурор перед человеком, вину которого он устанавливает.
— Что вы ей сказали? — спросил Луис с нарастающей тревогой. Он знал, что сказал Голдмэн. Это читалось на его лице.
— Ничего, кроме правды. Я сказал, что это все из-за того, что она вышла замуж против родительской воли. Я сказал…
— Вы ей это сказали? — переспросил Луис недоверчиво. — Нет, вы не могли ей такого сказать!
— Сказал и больше, — продолжал Ирвин Голдмэн. — Я всегда знал, что кончится этим или чем-то вроде этого. Я знал, что ты за тип, еще когда увидел тебя в первый раз, — он подался вперед, дыша перегаром. — Я нижу тебя насквозь, доктор хренов. Ты втравил ее в этот идиотский брак, а потом превратил в кухарку и позволил ее сыну бегать по дороге, как… как щенку.
Большинство сказанного прошло мимо сознания Луиса. Он все еще думал, как этот старый дурень мог сказать Рэчел…