Он отнес Гэджа в его комнату и уложил в кроватку. Когда он укрывал сына одеялом, руки его еще дрожали, и он внезапно вспомнил о «выставке» его дяди Карла, где не было ни новых автомобилей, ни телевизоров с ультрасовременными приставками, ни моек со стеклянным окошечком, через которое можно было видеть все чудесные операции. Там стояли только гробы с поднятыми крышками, заботливо подсвеченные. Брат его отца был могильщиком.
«Великий Боже, отчего же этот ужас? Прогони его. Избавь меня от него!»
Он поцеловал сына и сошел вниз послушать рассказ Элли о ее первом учебном дне.
8
В эту субботу, когда закончилась учебная неделя Элли, а студенты еще не вернулись в кампусы, Джуд Крэндалл перешел через дорогу и подошел к семейству Кридов, расположившемуся на лужайке. Элли только что слезла с велосипеда и теперь пила холодный чай. Гэдж ползал по траве, изучая жуков, а некоторых, возможно, и поедая; он не был особенно разборчив в источниках протеина.
— Джуд, — сказал Луис, поднимаясь. — Позволь предложить тебе стул.
— Нет, не надо, — Джуд был одет в рубашку с открытым воротом, джинсы и зеленые ботинки. Он поглядел на Элли. — Ты еще хочешь узнать, куда ведет эта тропа, Элли?
— Да! — воскликнула Элли, немедленно вскакивая. Глаза ее засверкали. — Джордж Бак в садике сказал, что это звериное кладбище, и я рассказала маме, но она велела не ходить туда без тебя.
— Вот я и пришел, — сказал Джуд. — Если ты не против, то давай сходим туда прямо сейчас. Только надень башмаки покрепче. Земля там болотистая.
Элли умчалась в дом.
Джуд посмотрел ей вслед.
— Луис, пойдем с нами?
— Можно, — сказал Луис. Он поглядел на Рэчел. — Ты хочешь пойти, дорогая?
— А Гэдж? Это ведь довольно далеко.
— Я посажу его в рюкзак.
— Ну ладно… Но если что, пеняй на себя.
Они вышли через десять минут. Все, кроме Гэджа, надели ботинки. Гэдж сидел в рюкзаке, выглядывая из-за плеча Луиса и улыбаясь. Элли постоянно убегала вперед, гоняясь за бабочками и срывая цветы.
Трава на краю поля доходила почти до пояса; это был золотарник, без умолку шепчущий что-то на осеннем ветру. Но осень в тот день почти не чувствовалась; солнце было еще августовским, хотя август уже две недели как прошел. Когда они достигли вершины первого холма, двигаясь по извилистой тропе, спина Луиса взмокла от пота.
Джуд остановился. Сначала Луис подумал, что старик просто устал, но потом он заметил открывшийся впереди вид.
— Смотрите, как здесь красиво, — сказал Джуд, зажав в зубах стебель тимофеевки.
Луис подумал, что это заявление классического янки.
— Здесь просто чудесно, — выдохнула Рэчел и повернулась к Луису почти обиженно. — Почему ты не сказал мне про это место?
— Потому что сам не знал, — ответил Луис, несколько уязвленный. Это была их собственность, но он так и не нашел времени забраться на этот холм.
Элли ушла далеко вперед. Теперь она вернулась, тоже захваченная зрелищем. Черч вертелся у ее ног.
Холм был невысоким, но его высоты было достаточно. К востоку глухой лес закрывал обзор, но на западе далеко открывались поля, охваченные золотой осенней дремотой. Повсюду расстилались покой и тишина. Их не нарушали в этот момент даже грузовики «Оринко».
Они видели речную долину; это был Пенобскот, по которому когда-то лесорубы сплавляли лес в Бангор и Дерри. Но сейчас они находились южнее Бангора и намного севернее Дерри. Река выглядела широкой и спокойной, словно тоже погруженная в глубокий сон. Луис мог видеть вдали Хэмпден и Винтерпорт и вообразить вьющуюся параллельно реке до самого Бакпорта темную ленту дороги номер 15. Они смотрели на реку, на рощи, на дороги, на поля. Из-под полога старых вязов виднелся шпиль баптистской церкви в Ладлоу, а справа было видно грузное кирпичное здание детского сада Элли.
Вдали медленно двигались к горизонту белые облака. Под ними повсюду расстилались осенние поля, уснувшие, но не умершие, неповторимого рыжеватого оттенка.
— Да, чудесно, это верное слово, — сказал наконец Луис.
— Раньше его называли Обзорным холмом, — сказал Джуд. — Некоторые и сейчас его так зовут, но те молодые, что переехали в город, уже забыли. Я не думаю, что сюда ходит много людей. Они ведь не предполагают, что с такого невысокого холма можно столько увидеть. Но сами видите, — он только сделал широкий жест рукой и замолчал.
— Мы видим все, — сказала Рэчел тихим, зачарованным голосом. Она обернулась к Луису. — Дорогой, это наше?
И прежде чем Луис успел ответить, заговорил Джуд:
— Да, это входит в вашу собственность.
Но это, как подумал Луис, все таки не совсем одно и то же.
В лесу было холоднее, быть может, восемь-десять градусов. Тропа, еще широкая и окруженная цветами в горшках или в банках из-под кофе (большинство их завяли), была теперь усыпана высохшей хвоей. Они прошли еще четверть мили, спускаясь с холма, когда Джуд окликнул Элли.
— Это легкая дорога для маленькой девочки, — сказал Джуд мягко, — но ты должна пообещать маме с папой, что, если придешь сюда еще раз, то не сойдешь с тропы.
— Обещаю, — с готовностью согласилась Элли. — А почему?
Он взглянул на Луиса, который остановился отдохнуть. Нести Гэджа, даже в тени, было довольно тяжело.