Джуд допил пиво и аккуратно отставил банку к пустым.
— Ну, вот и все, что я хотел сказать.
— Можно задать тебе один вопрос?
— Спрашивай, — сказал Джуд.
— Не хоронил ли там кто-нибудь людей?
Рука Джуда конвульсивно двинулась, две пивных бутылки упали со стола, одна из них разбилась.
— О Господи, — сказал он. — Нет! Кто бы посмел? Ты не должен даже спрашивать о таких вещах, Луис!
— Я только поинтересовался.
— Некоторыми вещами лучше не интересоваться, — сказал Джуд, и впервые он показался Луису Криду дряхлым, будто стоял возле собственной свежевырытой могилы.
И потом, дома, ему припомнилось еще кое-что о том, как выглядел Джуд в этот момент.
Казалось, что он лгал.
27
Луис понял, что он пьян, только когда зашел в свой гараж.
Снаружи мерцали звезды и светила холодная луна. Здесь он сперва ослеп. Где-то был выключатель, но он не мог его отыскать. Он пробирался по стене, то и дело боясь удариться или что-нибудь раздавить. Так, велосипед Элли с красными колесами. Игрушечная машина Гэджа.
Где же кот? Может, он ушел?
Внезапно он потерял направление и отошел от стены. Тут же под ногой что-то хрустнуло, и он крикнул: «Дерьмо!» — в темноту, осознавая, что он скорее испуган, чем рассержен. Теперь он не мог найти не только выключателя, но и вообще ничего, включая дверь на кухню.
Он пошел снова, медленно, ощупью. «Так вот каково быть слепым», — подумал он, и вспомнил концерт Стиви Уандера, на котором они с Рэчел были. — Когда? Шесть лет назад? Казалось, это было очень давно. Она тогда была беременна Элли. Двое парней подвели Уандера к синтезатору, осторожно переводя его через шнуры, змеившиеся по сцене. И потом, когда он начал танцевать с одной из певиц, она вывела его на свободное место. Танцевал он хорошо, но требовалась рука, чтобы вывести его туда, где он мог это делать.
«Появится ли рука, что выведет меня на кухню?» — подумал он… и вздрогнул.
Если сейчас из темноты к нему протянется рука, как же он завопит!
Он остановился с колотящимся сердцем. «Иди, — сказал он себе. — Прекрати это, иди, иди…
Где же этот проклятый кот?»
Потом он опять налетел на что-то, на бампер «Форда», и боль пронзила его тело. Он схватился за ногу, стоя на одной, как цапля, но зато теперь он понял, где находится; география гаража всплыла у него в памяти. Теперь он. вспомнил, что оставил кота в доме, боясь дотрагиваться до него, и…
И тут пушистое, теплое тело Черча коснулось его ноги, прошуршав, как змея, и Луис закричал; он открыл рот и закричал.
28
— Папа! — крикнула Элли.
Она бежала к нему по дорожке, лавируя между идущими пассажирами, как нападающий на поле. Большинство людей остановились, улыбаясь. Луис был немного смущен ее пылом, но сам почувствовал, как по лицу его расползается широкая дурацкая улыбка.
Рэчел держала Гэджа, и он тоже увидел Луиса. «Паааа! — завопил он, вырываясь из рук матери. Она улыбнулась (с некоторой ревностью, подумал Луис) и поставила его на ноги. Он побежал за Элли, смешно перебирая ножками.
— Пааа! Пааа!
Луису потребовалось время, чтобы заметить на Гэдже новый джемпер — вероятно, работа деда. Тут Элли бросилась к нему и вскарабкалась, как на дерево.
— Привет, папа! — выдохнула она и прижалась к нему.
— Привет, малышка! — сказал он, спеша встретить Гэджа. Он поймал его и тоже прижал его к себе. — Я так рад, что вы вернулись.
Тут подошла и Рэчел, с дорожной сумкой и книжкой в руке, держа в другой руке рюкзак Гэджа. «Я скоро буду большим», — красовалась на нем гордая надпись, призванная утешить скорее родителей, чем самого малыша. Она выглядела, как фотограф-профессионал после долгой утомительной командировки.
Луис просунулся между детьми и поцеловал жену в губы.
— Привет.
— Привет, док, — сказала она, улыбаясь.
— Ты выглядишь усталой.
— Я действительно устала. До Бостона долетели нормально. Пересели тоже нормально. Но как только самолет излетел, Гэдж посмотрел вниз, сказал «холосо» и обделался.
— О Боже.
— Я быстро отнесла его в туалет. Не думаю, что он и болел, наверно, просто его укачало.
— Поехали домой, — сказал Луис.
Не думаю, что он и болел, наверно, просто его укачало.
— Поехали домой, — сказал Луис. — Я затоплю печку.
— Печку! Печку! — завопила Элли прямо в ухо отцу.
— Петьку! Петьку! — вторил ей Гэдж у другого уха.
— Поехали, — повторил Луис. — Берите вещи.
— Папа, как там Черч? — спросила Элли, когда он опустил ее на пол. Луис ждал этого вопроса, но тревожное лицо Элли, ее нахмуренные брови смутили его, и он вопросительно взглянул на Рэчел.
— Она в выходной проснулась со слезами, — сказала спокойно Рэчел. — Ей приснился кошмар.
— Мне снилось, что Черч убежал, — сказала Элли.
— Слишком много сэндвичей с индейкой, вот и все, — сказала Рэчел. — К тому же, у нее был приступ диареи. Посади ее отдохнуть, Луис, и давай выбираться отсюда. За последнюю неделю я так насмотрелась на аэропорты, что мне этого хватит на следующие пять лет.
— Да нет, с Черчем все в порядке, дорогая, — медленно сказал Луис.
«Да, в порядке. Он весь день лежит в доме и смотрит на меня своими мутными глазами, словно видит что-то такое, чего не вижу я. На ночь я выгоняю его метлой, боюсь прикасаться. Я его выметаю. И еще, когда я утром зашел и гараж, там валялась мышь — или то, что от нее осталось. Он позавтракал ее кишками. А я этим утром не стал завтракать. Так что все в порядке».