— У него вещи работы хорингов. Чародею-человеку никогда не добыть такие самостоятельно.
— И что?
— Что-что, — передразнил хоринг. — В Каменный лес нацелился еще кто-то из наших магов. Но кто? И почему отдельно от нас?
— Вас это сильно волнует? — Гасд даже выпрямился, держа в опущенной руке кошель с монетами. Мой кошель.
Винор медленно-медленно подошел вплотную к Гасду.
— Мы не удержали трон в прошлый раз. Даже не приблизились к нему. И в позапрошлый. Где теперь народ хорингов? А, смертный?
Гасд зябко пожал плечами. В голосе хоринга звенел закаленный металл.
— Мы вернемся в этот мир. Но для этого нужно объединять силы, а не дробить. Понятно?
— Может, это все-таки Седракс? — задумчиво сказал хоринг с косичкой. — Додумался же он до двух оборотней…
— Нет. Это невозможно. Седракс — человек. Точнее, Седракс — не хоринг. Потому что человеком его тоже не назовешь…
Третий хоринг пожал плечами и некоторое время молчал.
— А с чьей помощью оборотни так легко разделались с засадой у Слезы Великана, куда привела их безмозглая деревяшка?
Иланд не ответил, уставившись в небо. Непохоже было, чтоб он о чем-то напряженно думал.
Отшельник снова склонился над содержимым двумеха.
— Это еще что?
Он с удивлением вертел перед глазами медальон, снятый с мертвого кочевника перед самым каньоном.
— Поглядите только!
Иланд некоторое время разглядывал изображение на металлической пластинке.
— Грубо. И холодно. Это нам неинтересно, — заключил он и швырнул медальон на землю. — Ищи дальше.
Некоторое время Винор и Гасд сосредоточенно копались в моих вещах. Найдя письменные принадлежности, хоринг оглянулся на меня.
— Ты что, грамотный?
Я не ответил, и он снова углубился в поиски. Что они ищут, Смутные дни? Кажется, все мало-мальски ценное хоринги или отшельник уже пощупали.
Меар спрятался за отрогами соседней гряды. Еще немного и…
Я придвинулся вплотную к костру и, постаравшись забыть о боли, сунул связанные за спиной руки в костер. Ожоги будут страшные… Надежда только на превращение, на то, что оно исцелит раны. Эх-ма, я и так едва жив, а тут еще руки…
— Здесь нет больше ничего интересного, — сказал Винор, пиная ногой наши с карсой пожитки.
— И Ведущего нет.
Иланд задумался, присев рядом с пустым двумехом. С точки зрения человека так сидеть было просто невозможно.
— Где же он может быть? — протянул он отсутствующе. Оливковые глаза ненадолго закрылись, словно хоринг пытался заглянуть внутрь себя.
Он думал довольно долго.
— Стоп! — сказал он внезапно поднимаясь с корточек. — Ошейник!
Пот выступил у меня на лбу, но я уже чувствовал еле-еле уловимый запах тлеющей веревки. К сожалению, его почувствовал не только я.
Иланд, раздувая ноздри, рывком повернулся ко мне. И в тот же миг рыжая молния мелькнула среди камней. Иланд, не устояв покатился по склону, и на камнях оставался кровавый след.
Кровь у хоринга была такая же красная, как и у людей. Кто там мне свистел, что она голубая? Прав был все-таки старина Унди. Как всегда…
Напрягая запястья, я разодрал полусгоревшую веревку. На кисти лучше было не смотреть. Я и не смотрел. Я пересек невидимый порог, за которым уже не существует боли. Конечно, за это меня будет ждать жестокая расплата в недалеком будущем. Кое-как вытащив верный гурунарский нож обожженными пальцами, я метнул его в Гасда. Точно в горло. Второй достался хорингу с косичкой, чьего имени я так и не узнал. А Винор, молниеносно подобрав с земли лук, выпустил в меня стрелу. Она попала мне прямо в грудь. Странно, Винор забыл, что одежду хорингов стрелой не пробить. Это стоило ему жизни, потому что выстрелить в карсу он уже не успел.
Впервые на моей памяти я потерял сознание еще до захода Меара. Но мне, честно говоря, до сих пор никто и не попадал в грудь из лука. В груди заныло, из руки выпал хадасский кинжал и скользнул в узкую щель меж камней, позвоночник словно распался на тысячи осколков, и небо медленно померкло у меня в глазах.
Тури. Выручай. На тебя вся надежда.
Тьма.
Глава одиннадцатая.
Четтан, день шестой.
Мое сознание мучительно всплывало из душных глубин, с трудом пробивая себе дорогу — так пробивается слабый свет свечи сквозь толщу мутного стекла. Лиловая пелена тошнотно колыхалась у меня перед глазами, а тело было чужим и непослушным. Я не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой… да что там, я даже взгляд перевести не могла.
Тьма! Что со мной?!
И видела я все как-то странно. То ли цвета были неправильны, то ли пропорции искажены… А еще мир был полон ошеломляюще сильных и сложных запахов.
Пахло неживым — мокрой землей, железом, едкой гарью от потухшего костра. Пахло живым, причем я точно знала, что живых существ рядом трое. Сладкий запах травоядного животного — это, должно быть, Ветер. Горький запах хищника, запах зверя-соперника — наверное, вулх. Третий пах незнакомо. Не травоядный, не хищник, не человек… Кто же он?..
Но сильнее всего в смешении окружающих меня запахов был яростный, обжигающий ноздри запах свежепролитой крови. Крови врагов. И часть ее пролилась под моими когтями! Я грозно заурчала…
Вернее сказать, низкий вибрирующий звук родился у меня в груди помимо моей воли. Тело по-прежнему не подчинялось мне, и лиловая пелена занавешивала мир. Сквозь колыхание тумана я с трудом различала неподвижное тело вулха.