— Ты знаешь, где мы? — осторожно спросила я. — Что нас окружает?
— Здесь была веха железа, — тоненьким голоском ответила девочка. Голосок был невеселым. — Вехи больше нет. Ее уничтожили.
— Кто?! — вырвалось у меня.
Девочка пожала плечами. И правда, сейчас не так важно, кто уничтожил веху. Гораздо важнее решить, что же делать нам.
— Теперь путь в У-Наринну разрушен, — спокойно сказала девочка. — Дальше дороги нет. И обратно тоже нет. Отсюда нельзя выйти.
— Как — совсем нельзя? — упавшим тоном переспросила я.
Оказывается, я до сих пор продолжала надеяться вопреки очевидности. Очень грустно услышать, как кто-то подтверждает твои самые худшие предположения.
Девочка покачала головой.
— Совсем, — тихо сказала она. — Это место теперь отрезано от мира. Здесь нет времени. Здесь ничего нет.
Я вздрогнула, потому что рядом тихонько заскулил вулх. Наверное, решил, что хуже уже не будет. Можно выть.
— И как же нам быть? — горько спросила я.
— Сделать новую веху, — буднично ответила девочка.
За моим плечом тихо ойкнул Корняга. Девочка протянула ко мне руку и раскрыла ладонь. На ладони лежало продолговатое золотое зернышко. Металл был живым. Он жарко сиял, распространяя вокруг золотистое свечение. И еще он переливался, меняя яркость и оттенки. Желтые блики скользнули по ладони девочки и разлетелись во все стороны, как шаловливые мотыльки.
Я заморгала. Девочка сжала пальцы, и мир снова стал тускло-ржавым.
— Что это? — почему-то шепотом спросила я.
— Последнее семечко Железного поля, — серьезно сказала девочка. — Мне едва удалось его спасти. Если мы сумеем вырастить из него новую веху, то сможем продолжить путь.
— А что для этого нужно? — поинтересовалась я.
— Сначала, — деловито сказала девочка, — нужно развести костер.
И она спрыгнула с железной конструкции, ухитрившись не зацепиться платьицем за прутья. Деревянные подошвы сандалий глухо стукнули о твердую землю. Я огляделась в поисках топлива. На мой взгляд, поблизости не было ничего, что могло бы гореть. Разве что кое-какие вещи из моей поклажи. Да еще эти самые сандалии. Даже если мы с девчонкой согласимся пожертвовать своими вещами, из такой малости костер не разведешь.
Девочка сделала шаг в сторону и поманила меня за собой. Она действовала так уверенно, словно знала, что именно ищет. Наверное, и впрямь знала. Мы спустились в небольшой овражек — такие овражки довольно часто попадались мне на пути. На дне его толстым слоем лежала ржавая труха. А на склонах то тут, то там росли из земли странные металлические кустики. Больше всего они походили на водоросли. Или на сухую полынь. Ажурные серебристые веточки казались невесомыми. Девочка наклонилась и легко отломила один кустик.
— Их нужно много, — сообщила она. — Как можно больше.
Я протянула руки к соседнему серебристому кустику. Металл действительно оказался очень легким. И хрупким.
Мы ободрали все склоны этого овражка, отнесли охапки серебристых веточек туда, где тоскливо топтался на одном месте Ветер, и отправились на дальнейшие поиски. Корняга увязался за нами, а Одинец остался сидеть рядом с Ветром. Уходя, девочка обернулась и хладнокровно бросила анхайру:
— А ты пока поищи такую… ну, вроде как металлическую лепешку. Только изогнутую. Понял? Только не уходи далеко — потеряешься.
На мгновение перед моим мысленным взором мелькнула картинка, которую девочка передала анхайру. На языке вулхов, что ли? Картинка была точнее словесного описания.
Анхайр озадаченно кивнул. И поднялся с места.
В этот раз мы нагрузили металлические водоросли на Корнягу и отправили его назад, а сами продолжали собирать топливо. Пенек, поверх которого громоздился необъятный, в пять раз больше его самого, ворох серебристых веточек, выглядел потрясающе. Я даже и сравнения подыскать не смогла. Провожая его взглядом, я пробормотала себе под нос:
— Одни дрова другие дрова понесли…
Только в этот миг я поняла, что кто-нибудь другой на моем месте, перечисляя способные гореть предметы, мог бы включить в этот перечень и Корнягу. Кто-то другой, умный и расчетливый — но не я. И наверняка не Одинец. Даже если бы единственным способом выбраться отсюда было развести костер из корневика, я бы не смогла убить друга. И плевать мне на все, даже на собственную жизнь. И на У-Наринну.
Да, хоть я и обзываю Корнягу настырным пнем, нахлебником и врунишкой — собственно говоря, он такой и есть, — неунывающий корневик давно стал мне другом, а не просто попутчиком. Как и анхайр. Выходит, путь в Каменный лес подарил мне целых двух друзей — больше, чем у меня было за всю жизнь.
Выбираясь из оврага, Корняга накренился, и несколько веток выпали из охапки. Он не сумел придержать их, и хрупкие веточки рассыпались серебристым прахом.
— Смотри, куда корни ставишь! — прикрикнула я.
— Да я и смотрю, — обиженно проскрипел корневик. — Только ничего не вижу. Ветки глаза застят.
— Ладно, живи, — фыркнула я. — Может, еще пригодишься.
Я чуть не добавила «на растопку», но прикусила язык. Пенек такой шутки явно не поймет. Еще и обидится, чего доброго.
Ломая хрупкие металлические кустики у самого основания и осторожно складывая их на землю, я продолжала обдумывать эту мысль. И мне даже удалось найти для нее хорошее выражение.