Идущие в ночь

Впервые я задумался, что в сравнении с людьми кажусь высшим существом. Неудивительно, что люди нас ненавидят, и поэтому убивают. Люди всегда убивают чужаков и непохожих на себя.

Однако не стоит терять драгоценные минуты. Сколько времени прошло после пересвета?

Я задрал голову и взглянул в непривычное красноватое небо. Вообще-то небо было синим, но не таким насыщено-синим, как при Меаре. Блеклым. И, как я уже сказал, красноватым. И Четтан вовсе не напоминал клюквину, как обычно бывало на восходе.

Вулху эта картина успела за много кругов впечататься в естество, так что он даже не задумывался о подобных вещах. Моран же в мире красных дней только осваивался, поэтому ему все было безумно интересно. К примеру, чахлые кустики травы казались не темно-зелеными с серыми оттенками, а розоватыми. Но, в основном, все равно зелеными. Розоватый оттенок ускользал от глаза, но совсем не пропадал.

Итак, Четтан, судя по высоте, взошел часа два назад. Долго же я пребывал джерхи-где… Сверившись с непонятным человеку чувством, я убедился, что от Знака меня отделяет добрых пять миль. Вулх пошел по следу хорингов, но, скорее всего, не сразу. Как только Моран стал пробуждаться, наверное. А до того что делал? Кажется, сгорал от желания помочь Морану, но не понимал, что нужно делать. От Знака ушел, чтоб Тури не перехватила. И ждал. А когда Моран, я то есть, подал первый знак присутствия, скорее всего неосознанный, уловил мое страстное желание догнать хорингов и немедленно бросился по следу. Молодец, серый брат! Умница. Мысленно чешу тебя за ухом.

Четкое и явственное прикосновение руки заставило меня затормозить в четыре лапы. Рука коснулась шерсти, провела раз-другой по голове, почесала за правым ухом и исчезла.

Будь я человеком, я бы отвесил челюсть. Это что же, теперь я могу мысленно чесать себя за ухом? Сознание Морана гладит тело вулха — каково, а?

Кажется, пробудившаяся память вместе со слиянием звериной и человечьей сущности в изменчивом теле оборотня готовят мне еще немало неожиданностей. Спокойно, Моран. Все только начинается…

И я снова припустил по следу.

Словами это действие не передать. Нет у людей таких слов и таких понятий, чтоб описать сотканный из сотен запахов след прошедшего хоринга. Любой след. Это абсолютно иной способ восприятия — для меня, кстати, тоже совершенно новый. Я просто предоставил частичке своей натуры заниматься тем, чем она занималась всю жизнь. Всю свою звериную половину жизни.

Большие мохнатые лапы впечатывали мозолистые подушечки в каменистую почву. Хоринги продолжали идти на запад, к горам. К У-Наринне. Прыгать в магическую пустоту, как люди-маги из свиты Седракса, они не собирались. Этому я мог только порадоваться. Я чувствовал, куда они идут, потому что их путь практически совпадал с моим, но я не мог понять, откуда они явились ко второму Знаку. След терялся в пустоте.

Почему-то это казалось мне невероятно важным — то, что путь хорингов и мой путь совпадают. Хотя бы частично, уже на подходе к У-Наринне. Не поэтому ли они за нас с Тури заступились?

Горы оставались все еще далекими, но я уже чувствовал легкий подъем. Местность повышалась. Силуэты отдельных камней-скал стали принимать все более причудливые очертания. Видимо, здесь чаще гулял ветер, чем на равнине внизу. И был сильнее. Отчего-то вдруг стало больше растительности — невысокие корявые деревца с плоскими треугольными листьями размером в ладонь попадались там и сям, а зачастую росли прямо на возвышающихся скалах, вгрызаясь узлами корней в неподатливый камень. Деревья пахли незнакомо: вулх таких еще не встречал. И Моран не встречал, хотя попутешествовал по миру немало.

Длинный розовый язык сам собой свесился набок; захотелось пить. С чутким носом вулха эта проблема решилась мгновенно. Чистый, чуть-чуть солоноватый запах привел меня к очередной скале, в трещине которой скопилась лужица желтой дождевой воды. Вода оказалась и вправду солоноватой на вкус, напитавшись из каменного ложа за дни, прошедшие с последнего дождя.

А хоринги неутомимо шагали к горам, безошибочно отыскивая путь в природном лабиринте. Они почти не задерживались; только однажды вулх набрел на место их короткого отдыха. Несколько крошек хиумы да обглоданные косточки пары куропаток — след обеда на скорую руку. Кости и крошки вулх с удовольствием слопал, вызвав негодующее карканье четверки ворон. На ворон он покосился — презрительно и в общем-то равнодушно. Вулх, не я. Мы пребывали с ним в одном теле, но это не мешало иногда совершить что-нибудь свое…

И я погнал его-себя вперед, хотя очень хотелось полежать на прогретом песке у выщербленной скалы. Но времени почти не оставалось, и следовало поторапливаться.

Так я и плелся за отрядом хорингов, то бегом, то трусцой, то шагом, отвлекшись только раз, чтоб поймать жирного кролика и сожрать его вместе с мехом. На время трапезы я, Моран, благоразумно удалился ненадолго во Тьму. На этот раз — по собственному желанию. И вернулся, когда сам того захотел. Похоже, еще день — и моя власть над телом и душой станет полной. Хотя некоторая раздвоенность еще какое-то время будет преследовать меня, это точно.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196