Вскоре, кстати, возникло противодействие внедрению герметизма в мусульманскую мысль. Была принята его инструментальная техника; именно в Харране производились астролябии», необходимые для ежедневной фиксации моментов пяти канонических молитв (суннизм требует обращения к непосредственному опыту и так же, как и для фиксации праздника новолуния, преследует еще и сегодня обращение к альманахам, рассчитанным заранее); дистилляторы алхимиков и астрологические талисманы употреблялись везде; но многие мусульманские мыслители, впрочем, из различных соображений, осуждали астрологию, алхимию» и талисманную магию, плохо согласующиеся с божественной трансценденцией и блаженством.
Полемика, коснувшаяся тогда герметической теодицеи*, доказывает, что в ту эпоху герметизм охватывал все. Он не исповедовался обществом с организованным учением; распространенность клятвы Гиппократа, заимствованной в Испании лекарем lbn Zuhr (+525/1130: Taysir, манускрипт Paris. 2960, f. 133b, открытый А. Фараем[]), только доказывает, что проникновение античных техник в Ислам обеспечивалось организацией посвященных; и вне больницы в Юндисабуре обучение античной науке не имело специализированных школ и должно было передаваться вместе с обучением Organon под сенью христианских сирийских семинаров в Ираке (особенно несторианских: в Deir Qunna, Mahuze и Mar Theodor).
…
[* Согласование идеи благого Бога с наличием мирового зла. — Прим. пер.]
Но олицетворяя в Гермесе-Идрисе первичное состояние языческой культуры (как в максимах Luqman-Ahikar), еще осознавали некоторую доктринную однородность, объединяющую различные тексты (алхимию, астрологию, талисманы, теодицею), переданные и переведенные под именем Гермеса.
Философ Sarakhsi (+286/899), ученик Kindi, вместе с ним рассматривает Гермеса как одного из основоположников савейской религии. Он добавляет[], что Kindi читал то, что Гермес говорил своему сыну о «tawhid» (=выражение веры в божественном Единстве), и восхищался его точностью, замечая, что (мусульманский) философ, как он, не смог бы выразить это лучше: речь шла о невыразимой божественной трансценденции, которой не мог достигнуть инструмент силлогизма (и которая, как мы увидим далее, доступна только теургии). Оградить божественную Сущность от какой бы то ни было дискриминации атрибутов, это то, что развивает по-арабски герметический текст, Псевдо-Эмпедокл, который, согласно lbn al-Qifti, оказал влияние на mu’tazilite’Allaf (+233/849) и андалусского предка lbn Masarra (+319/932)[]. Можно также задать вопрос, не был ли Jahm уже вдохновлен герметизмом, когда отрицал всякое различение атрибутов в Боге, поскольку, согласно lbn Hanbal[], он заимствовал тогда у манихейских христиан их доказательство через непрерывность Духа, чтобы опровергнуть атеизм буддийский или jaina (Sumaniya).
Во всяком случае мы считаем, что через Dhu’l Nun Misri (+245/859), алхимика и мистика (египтянина) одновременно, герметическое проявление неприменимости силлогизма в теодицее было известно от суфиев, которые, как, например, A. S. Kharraz (+286/899) и Hallaj (+309/922), первыми противопоставили бессильному рассудку (raison, ‘aql) дух (esprit, ruh), который единственный способен вкусить Бога экспериментально. Это то, что сделали уже шиитские экстремисты, окрашенные эллинизмом в Куфа[]. Один из них, Shalmaghani (+322/934)», писал об алхимии; его тезис о Божьем проникновении в тело святого использует два герметических и савейских термина (hulul, проникновение; haykal, статуя идола или теургическая молитва для призвания духа бога). Мы встречаем их также у Hallaj, и они происходят у обоих скорее всего от шиитских экстремистов в ходе письменной полемики Manes против Bardesane о душе».
В теодицее эллинистическая философия соединяет воедино два противоположных тезиса: с одной стороны, что божественная сущность является невыразимо единой; с другой — что она не только способна к восприятию эманации, но что она может, при нашей молитве, быть вынуждена внедриться, будь то в идол (неоплатонизм Порфирия) или в святого (герметическая теургия). Именно этот второй тезис о hulul был наиболее совместим с литературой Ислама; и осуждение, которым его поразили некоторые шииты и мистики, несомненно целилось и в герметизм.
Кроме того, как заметил Shahrastani[], вознесение духа в небо, такое, в какое его посвящает Гермес, освобождает от веры в нисхождение ангела-вестника, чтобы передать пророку Текст откровения: это другая несовместимость с чистым Исламом (ибо мистический Ислам соглашается, благодаря al-Khadir[], с непосредственным вдохновением, высшим по отношению к пророческому состоянию).
Постепенно устраненное из исламской теодицеи, герметическое влияние ослабло и в талисманной магии (в которой победили мантика цифр и черт на песке), но полностью господствовало в мусульманских астрологии и алхимии вплоть до наших дней.
Там, где еще существуют, как, например, в Марокко, muwaqqit, служащие мечетей, обязанностью которых является наблюдение точного времени пяти молитв при помощи астролябии, — там наблюдается, что астролябия служит также для предсказаний, счастливых или фатальных, особенно в зауясах, народных религиозных братствах».