Мы приносим свои извинения на несовершенство перевода, объясняемое как объективными (например, испорченность и противоречивость большинства манускриптов), так и субъективными (например, стремлением избегать в «Герметическом Своде» иноязычных слов) причинами.

ВЫСОКИЙ ГЕРМЕТИЗМ

[ Герметический свод ]

I. Поймандр[] Гермеса Триждывеличайшего

…

Перевод выполнен в основном с французского языка по изданию A.-J. Festugiere (и A. D. Nock), «Corpus Hermeticum», Paris, «Les Belles Lettres», 1945-1954, в 4-х тт. и сверен с древнегреческим и латинским текстами по тому же изданию и по изданию W. Scott, закончено A. S. Ferguson, » Hermetica», Oxford, 1924 -1932, в 4-х тт. Особенно важные и сомнительные фрагменты переведены с древнегреческого или латинского языков и сверены с французским и английским переводами по тем же изданиям, а также по изданиям L. Menard, «Hermes Trismegiste. Traduction complete», Paris, Academic des Inscriptions et Belles-Lettres, 2-е изд., 1867 и G.R.S. Mead, «Thrice-Greatest Hermes», London и Benares, The Theosophical Publishing Society, 1906, в 3-х тт. В связи с испорченностью многих манускриптов в скобках мы приводим версии реконструкции и перевода других исследователей. Сокращения в скобках после примечаний обозначают их авторов: Л. Д. — Луи Менар, В. С. — Вальтер Скотт, А. Д. Н.- Артур Дарби Нок, К. Б. — Константин Богуцкий. Неподписанные примечания принадлежат Андре Фестюжьеру.

…

Средневековый арабский учебник магии «Пикатрикс» вкладывает в уста Гермеса следующие слова о том, что с ним произошло: «…Преисполненный желания открыть учение о тайне (Secreta opens mundi) и таинство сотворения, я очутился в мрачной пещере, темной и ветренной. Я ничего не видел из-за царящего в ней мрака и не мог держать зажженной лампу — так сильно дул ветер. Тогда мне явился некто с прекрасным лицом и сказал мне: «Возьми свечу и помести ее в стекляную лампу, которая предохранит ее от ветра, и он ее не погасит. Затем войдем в подземную комнату…» (Picatrix, III, 6). Это напоминает Леонардо да Винчи: «Разъяренное море не шумит так даже тогда, когда бушует северный ветер… И влекомый своей страстной волей, жаждущий увидеть великое смешение разных дивных образов, сотворенных искусной Природой, блуждая среди тенистых скал, я дошел до отверстия большой пещеры, стоя пред которой, удивленный, не осознавая, что происходит… И вдруг вскипели во мне две силы: страх и желание, страх перед грозной темной пещерой и страстное желание увидеть, нет ли в ней чего-то истинного» (Cod. Anindel 263, 155г.). (К. Б.)

1) Однажды, когда я начал размышлять о сущем, мысль моя витала в небесах, в то время как все мои телесные ощущения были притуплены, как в тяжелом сне, который наступает вслед за пресыщением пищей или большой усталостью. Мне показалось, что некто огромный, без определенных очертаний предстал передо мной, окликнул меня по имени и сказал мне:

— Что желаешь ты услышать и увидеть, постигнуть мыслью и знать?

2) — А кто ты? — спросил я.

— Я Поймандр, Высший Ум. Я знаю, чего желаешь ты, и повсюду я с тобой.

3) — Я желаю, — сказал я, — изучить вещи, понять их природу и постигнуть Бога — вот о чем я хотел бы услышать.

— Прими же в свою мысль все то, что ты желаешь знать, — сказал он мне, — я тебя научу.

4) При этих словах он изменил облик, и сразу мне все открылось, взору моему предстало величайшее зрелище[]. Все стало Светом, мягким и приятным, пленяющим мой взгляд. Вскоре после этого спустилась тьма, жуткая и мрачная, завивающаяся в спирали, подобно змеям, как мне показалось. Затем эта тьма превратилась в нечто влажной природы, бурлящее невыразимым образом, изрыгающее дым, как от огня, и издающее какой-то звук, скорбный неописуемый рев. Потом оттуда раздался нечленораздельный крик, словно голос Света (Райценштайн, Фестюжьер: огня).

5) Святое Слово спустилось из Света и покрыло Природу, чистый огонь восстал из влажной Природы ввысь, к тонкому миру; он был легкий, проникновенный и в то же время действенный. И воздух благодаря своей легкости последовал за огненным языком[]; от земли и от воды он восходил к огню, к которому он как будто был подвешен. Земля и вода оставались на месте перемешанными настолько, что через одно не было видно другое, и непрерывно получали воздействие дыханием Слова, возносившегося над ними на том, что воспринимает ухо[].

6) — Понял ли ты, — спросил меня Поймандр, — что значит это видение?

— Я узнаю, — ответил я.

— Этот Свет, — сказал он, — это я, Ум, твой Бог, который предшествует влажной Природе, вышедшей из мрака. Исходящее же из Ума лучезарное Слово — это Сын Божий.

— Что хочешь ты сказать? — спросил я.

— Знай же, что я хочу этим сказать: то, что в тебе видит и слышит, есть Слово Господне; Ум (Фестюжьер: Ум твой) есть Бог-отец. Они неразделимы, ибо в единстве их жизнь.

— Благодарю тебя, — ответил я.

— Сосредоточь же свой ум на Свете и постигни сие, — сказал он.

7) Сказав это, он довольно долго смотрел мне в лицо, и я содрогался от вида его. Потом, когда он (Скотт: я по его знаку…) поднял голову, я увидел в своей мысли Свет, состоящий из несметного количества Сил, ставших безграничным миром, и огонь, окруженный превеликой силой, достигает своего равновесия. Вот что моя мысль различила из этого видения, ободренная словами Поймандра.