Этот трактат, представленный как письмо Гермеса к Асклепию, должен был бы называться «О природе всего» (как его цитирует Кирилл Александрийский) или, еще точнее, «О Боге творце». Действительно, хотя Гермес и объявляет своему ученику, что он изложит ему «главные вопросы» учения, изложенного Тату, на самом деле настоящая речь посвящена только проблеме сотворения.
Гермес Триждывеличайший к Асклепию.
1) Поскольку в твое отсутствие мой сын Тат возжелал, чтобы я научил его природе вещей[], я решил не откладывать это на потом, и это естественно, ведь он мой сын, и он еще так молод, что едва только приблизился к особому Знанию; я должен был бы впоследствии изощряться, чтобы дать ему объяснения более понятные. Но тебе я хотел послать краткое изложение самых важных понятий (Менар: самого важного из того, что было сказано ранее), с толкованием более тайным (Скотт;…о чем я умолчал бы перед ним; (Менар: с толкованием более мистическим), учитывая твой более зрелый возраст и полученное тобою ранее знание природы вещей.
2) Все, что проявляется перед нашими ощущениями, имело начало, рождение; оно приходило и приходит к бытию не из себя самое, но из иного. Вещи сотворенные многочисленные, и всякая вещь явная, отличная и непохожая на иные, рождается из иной вещи. Значит есть Кто-то, Кто делает их и Кто Сам есть несотворенный и предшествующий всякому появлению на свет. То есть я говорю, что все сотворенное пришло к бытию из чего-то иного и что ни одна вещь сотворенная не может предшествовать всей совокупности вещей сотворенных, но только Единственный Несотворенный.
3) Он превосходит (все) по могуществу, поистине Единый, истинно мудрый во всем, поскольку ничто Ему не предшествовало. Он Первый по порядку и величию. От него зависят количество, величина, разнообразие вещей сотворенных, преемственность творчества и его энергия. Кроме того, творения видимы, но он невидим. Поэтому он творит, чтобы стать видимым. Он творит все время, и в итоге он видим'».
4) Посему постигать Его необходимо умом; постигать Его значит созерцать Его; тот кто созерцает Его, достигает блаженства через Знание своего достопочтенного Отца.
Есть ли что-либо лучше, чем истинный Отец? Какой же Он, и как Его узнать? Правильно ли было бы дать Ему имя «Бог», или «Творец», или «Отец», или сразу все эти три имени[]? «Бог» соответствует Его могуществу, «Творец» — Его деятельности, «Отец» — Его Благости. Его могущество проявляется в Его творениях, Его деятельность (С-котт: Его Доброта) — во всеобъемлемости Его творчества.
Оставим же пустые слова и весь бессмысленный разговор и усвоим два понятия: то, что сотворено, и Тот, Кто творит; между ними нет места для третьего.
5) Каждый раз, когда ты размышляешь или слышишь что-либо (Менар: что-либо о Вселенной), припомни себе эти два слова и осознавай, что они отражают все, что существует, что ничего невозможно оставить вне их, будь то вверху, внизу, в божественном, в изменчивом, в глубинах. Эти два слова, рожденный и Творец, содержат в себе всю Вселенную и неотделимы друг от друга[] ибо не может существовать ни Творец без творения, ни творение без Творца. Каждый из них определен своей ролью и не может отделиться от другого более, чем от себя самого.
6) Если творец есть не кто иной, как тот, кто творит, роль единственная и простая, он обязательно создал сам себя, ибо творцом становятся творя. Рожденный рождается обязательно из иного; без творца рожденный не может ни родиться, ни существовать. Каждый из них потерял бы свою собственную природу, если бы был отделен от другого. Значит, если мы признаем, что вся действительность существует в этих двух словах, один сотворенный, другой творящий, мы признаем тем самым, что их союз нерасторжим; один предшествует, другой следует; первый есть Бог Творец, другой — рожденный, кем бы он ни был.
7) И не бойся, что слава Бога будет приуменьшена разнообразием Его творчества[]; Он славен уже тем, что рождает, и роль сия есть, в некотором роде, Его тело. Но ничто плохое или уродливое не может быть сочтено Его произведением. Эти случаи сопутствуют творчеству, как ржавчина на меди или грязь на теле. Ни кузнец не делает ржавчины, ни родители не делают грязи, ни Бог не делает зла; но по причине долговечности и превратностей вещей сотворенных в них происходит эта порча, и поэтому Бог делает преобразование, как будто чтобы очистить свои творения.
8) Если одному и тому же самому живописцу позволено сделать небеса и богов, землю, море, людей и животных всех видов, существа бессмертные и растения, то разве Бог не смог бы сотворить все это[]? О безумие и незнание Бога! Это мнение есть наиболее странное заблуждение. Заявлять о своих набожности и благочестии, отвергая сотворение Богом всех вещей — это даже не знать Его и добавить к этому незнанию величайшее безбожие, ибо это значит полагать, что Он поддался гордыне (Менар:…невежеству и зависти…) или что Он был бессилен. Ибо если бы Он не создал все, то это из гордыни или потому, что Он не может или не умеет (Менар:…или потому, что Он завидовал бы существованию своих творений); это безбожие — думать так.»