Гностицизм придал этому комплексу идей новую форму, принимая планетарные составляющие души за Искажения ее первичной природы, которым подверглась душа во время ее прохождения через космические сферы. Христианский автор Арнобий приводит как герметический следующий ответ:
«Когда мы спешно соскальзывали вниз, к людским телам, с космических сфер присоединились к нам вещи (causes), из-за которых мы становимся намного хуже» (Adv. nat. II. 16).
Точное соответствие (но в противоположном направлении) описания восхождения души в «Поймандре» заключается в следующем описании ее нисхождения:
«Когда нисходят души, они приносят с собой равнодушие Сатурна, вспыльчивость Марса, любезность Венеры, жажду обогащения Меркурия, жажду могущества Юпитера; эти вещи приносят в души замешательство, делающее их неспособными употреблять собственные силы и присущие им способности» (Servius, In. aven. VI. 714).
Эти выражения четко указывают: то, что присоединяется к душе во время ее путешествия вниз, носит характер бытии субстанциональных, хотя и нематериальных, которые часто определяются как «покрывала» или «одежда». Появившуюся в результате этого процесса земную «душу» можно сравнить с имеющей много слоев луковицей, по образцу космоса, но в обратном порядке: то, что там наиболее удалено от середины, здесь является наиболее внутренним, но по окончании всего процесса воплощения — то, что в сферической системе космоса является наиболее глубоким, то есть земля, в качестве тела является внешним одеянием человека. То, что тело является для души проклятием, провозглашали когда-то орфики, и это их идеи ожили в эпоху гностицизма. Сейчас, однако, также и психические слои рассматриваются как нечто, что ослабляет и сковывает внемировой дух.
«Смотря вниз с наивысшей вершины и неизменного света и подумав со скрытой тоской о жажде тела и его «жизни», как ее называют на земле, душа по причине самой тяжести этой земной мысли постепенно погружается в нижний мир… В каждом шаре (сфере) [через который она проходит] она покрывается каким-то эфирным одеянием и потому постепенно соглашается с присутствием этой земной одежды. И таким вот образом она проходит через столько смертей, сколько шаров она проходит по дороге до того, что здесь, на земле, называется жизнью» (Макробий, там же, 11.11).
Чем же являются эти чуждые «приростки» души? Вообще они накладываются на эмпирический характер человека, охватывающий все способности и качества, через которые человек соотносится с миром природы и общества; это значит, что они составляют то, что мы обычно называем «психе». Чем в таком случае является первичное бытие, скрытое под этими приростками? Это трансцендентный акосмический принцип в человеке, обычно скрытый и незаметный среди земных забот или же только отрицательно выдающий свое присутствие в ощущении отчуждения и неполной принадлежности к миру. Он здесь становится чем-то положительным только при посредничестве гнозиса, который в видении божественного мира придает ему собственный смысл, тем самым возвращая ему его первичное, а в данный момент скрытое во мраке состояние. Как мы уже узнали ранее, этот секретный принцип часто называют «пневма», тогда как термин «психе» был оставлен для его видимой, «космической» оболочки. Герметические произведения избегают употребления термина «пневма» в духовном смысле[] и замещают его термином «нус»; но в другом месте слово «психе» вместе с его точными подсмыслами относится к обеим частям души, и часто, как в цитатах выше, читаем просто о «душе», опускающейся и подвергающейся описанной дегенерации. В таком случае, если сохранено традиционное достоинство души, эта дегенерация определяется как наложение духов на первичную душу или даже другой души, содержащей эту первую. Первую версию проиллюстрируем словами Климента Александрийского:
«Гностики, сосредоточившиеся вокруг Василидеса, имеют обычай называть страсти «прицепками», которые в сущности — как они говорят — суть некие духи, прицепленные к разумной душе в ходе первичного кипения и смуты» (Strom. II. 20. 112).
В школе Василидеса считали, что эти «прицепки» как целость составляют саму душу, как на это указывает название утерянной книги его сына Исидора «О приросшей душе», которая рассматривала «силу прицепок»/ Итогом этого является теория двух душ, относящаяся к человеку земному, которую позднейшее неоплатоновское произведение четко определяет как герметическую доктрину.
«Человек имеет две души: одна происходит от Первого Разума и участвует в могуществе Демиурга, другая помещена в него из оборота небес, в который включается душа, видящая Бога. По этой причине душа, сошедшая в нас из шаров, стремится за оборотами шаров; но душа, присутствующая в нас как разум из Разума, есть выше движения, которое приводит к становлению, и именно благодаря ей доходит до освобождения из-под власти судьбы и до вхождения в круг познаваемых разумом богов» (Ямвлих, «О египетских мистериях», VIII).
Еще один пример — сирийский гностик Бардесан пишет:
«Существуют вражьи силы, звезды и знаки, смертное тело, происходящее от Существа Злого, душа, происходящая от Семи» (Efrem, Hymn. 53).