— Что, на свои не наработал еще?
Сержант взял сигарету, вынул зажигалку и присел на капот.
— Слушай, не заводи меня, а? — огрызнулся он. — И так настроение хреновое. Сегодня точно кого-нибудь пристрелю.
Он несколько раз чиркнул зажигалкой.
— Ветер еще этот хренов…
Наконец подкурил.
— Прямо мозги выдувает. — Он спрятал зажигалку и зло затянулся.
— Э… Ты это брось! — Помощник докурил и щелчком отбросил окурок. — Блин, опять грохнешь кого-нибудь, а я потом затрахаюсь смену сдавать.
— Переживешь. — фыркнул сержант. — Ну где же эта падла? Он у меня сегодня шуршать будет, как сраный веник, это я тебе как врач говорю.
— Да успокойся ты… Я его заодно отправил фотки с копира забрать, на ориентировку про девку-убийцу.
— А что, уже фотки есть?
— Есть.
— Так это другое дело! — Сержант радостно сверкнул глазами.
— А то, блин, ищи-свищи.
Из ворот выскочил совсем молодой милиционерчик — серая форма мешком, уши топорщатся, кепка на два пальца выше бровей. Отдал помощнику пачку фотографий.
— Одну себе оставь. — Помощник пересчитал листочки. — Все, давайте! И прикрой на всякий случай Сашкин маршрут.
— А он что, с бодуна не может?
— Нет, его сменщик патрульную машину разбил. Так что Саня сегодня пешочком. Прикинь, трамвайщики до того обнаглели, что таранят ментов.
— Драть их надо… — зло фыркнул сержант.
— Выдерем! Только сначала надо найти, а то он смылся, падла. Снес «канарейке» половину капота и сдристнул. Сейчас его опера отрабатывают, но в парке битого трамвая ни одного нет. Идиот… Все равно ведь найдем, трамвай это не машина.
— Добро… — кивнул сержант.
— Удачной охоты.
— Да уж как-нибудь…
Он подождал, пока молодой сядет в машину, сам уселся за руль и захлопнул дверцу.
— Сегодня у тебя приятная работа. — небрежно сказал сержант. — С девок глаз не спускать. Как член жюри конкурса красоты, понял? Если мы ее не поймаем сегодня, будешь за машиной бегать пешком, это я тебе как врач говорю.
* * *
Инна с Сергеем шли по мосту лейтенанта Шмидта, солнце било в глаза, растягивая тени до совершенно безумной длины, но яркость уже поубавило. Только золоченный шпиль Петропавловки все еще полыхал ярко..
— Какое странное освещение! — Инна шла по тени от ограждения, раскинув руки, как канатоходец. — Небо чистое, солнце яркое, а река серая. Минор и мажор в одном флаконе. Разве так бывает?
— Иногда. — Сергей взял ее за самые кончики пальцев. — Знаешь, где находится памятник звездолетчикам, так никогда и не полетевшим к звездам?
— А такой разве есть?
— Есть. Он здесь, в Питере. И его можно увидеть прямо отсюда.
— Серьезно? — Инна сошла с теневой черты и положила руки на ограждение.
— Абсолютно. Только он немножко в другом пространстве. Дай руку и доверься ветру, он нас сейчас отнесет.
Инна закрыла глаза, но яркие впечатления вечера не дали миру исчезнуть, он так и остался перед мысленным взором — река, мост, Васильевский остров и, за мысом и за домами, убегающий к небу шпиль Петропавловки. Ветер дул почти в спину, ощутимо толкая вперед.
Инна представила, что впереди нет ограждения, и тут же в груди защекотало от восторга и первобытного ужаса высоты. Она стояла на самом краю моста, не ограниченная ничем, кроме легкого касания пальцев Сергея. Еще шаг, и ветер перестанет дуть в спину.
— Я не хочу в рай. — прошептала она не открывая глаз. — Я хочу после смерти стать ветром.
— Я тоже. — раздался шепот Сергея.
— Тогда мы сможем летать и никогда не отпускать рук. — добавила она и счастливо улыбнулась.
Ветер шумел в ушах, складки сарафана бежали, как волны. Безбрежное пространство раскинулось за кромкой моста — замершая река, острова, город, а где-то дальше такие же безбрежные зеркала болот. Дыхание захлебывалось от необъятности мира.
— Попробуй сесть на корточки.
— Попробуй сесть на корточки. — посоветовал Сергей. — Только глаза не открывай.
Инна только представила движение и уже стало страшно. Теперь под ногами представлялся уже не мост, а лишь узкая бетонная балка, на которой едва помещались ступни. Начиналась нигде, в никуда уходила. Стержень мира.
— Мне страшно. — шепнули губы.
— Не бойся. — весело ответил Сергей.
Она присела и ощущение полета усилилось в тысячу раз, теперь шепот ветра превратился в отчетливый шелест движения.
— Открой глаза.
Она открыла.
Памятник несбывшимся звездолетчикам стоял на том самом месте, где раньше была Петропавловка — здания Васильевского острова стали ему постаментом. Ярко-огненный шпиль звездолета бессильно стремился к недосягаемым звездам, невидимым в янтаре неба, купол фотонной дюзы тронула зелень медного окисла, каменный постамент удерживал крепко, не отпускал.
— Мы так и не смогли полететь туда, хотя очень хотели. — негромко сказал Сергей. — Оказалось, что среди звезд нам просто нечего делать. Космос оказался пуст и прост, как орешек.
— Тогда это памятник звездной фантастике. — сразу поняла Инна. — Памятник несбывшимся надеждам.
— Пойдем. — Сергей встал и потянул ее за руку. — Пока солнце не село, нам надо еще кое-что посмотреть.
Они прошли мост. Здесь, на гранитных постаментах величаво спали два каменных сфинкса. Они видели сны о пустыне, о вечном ветре и лысых жрецах. Им было одиноко и скучно, они прекрасно знали все, что случится с Сергем и Инной, они прекрасно помнили то, что было до них. Они улыбались, а Инне стало страшно.