Он положил трубку и устало выключил диктофон.
6.
Машины фыркали и мяли колесами перегретый асфальт. Но свежий ветер с залива начисто выметал проспект от выхлопной гари, а заодно вносил в пространство изменчивость и подвижность — раскачивал бумажный фонарь у китайского ресторана, гладил деревья и весело играл волосами. Бездомная собачонка лаяла на ползущую по тротуару бумажку.
Светлый вечер перед прозрачной питерской ночью уже вступил в положенные права, дневной зной опустился и замер у самой земли, а небо приобрело загадочный оттенок освещенного янтаря. Но солнце пылало ярко, как подвешенный над заливом прожектор, отбрасывая необыкновенно длинные тени.
— Тут совсем рядом. — Сергей ускорил шаг. — На площади Труда.
Инна шла рядом и смотрела так, словно видела город впервые. Странный какой-то вечер, будто кто-то показывал прекрасно снятый, хорошо отрежессированный фильм с совершенно непонятным сценарием. Освещение, тени, играющий городом ветер, замершие громады домов. Контрасты, контрасты, словно кто-то специально монтировал сцены. Они шли вдоль здания и казалось, что арки ведут в параллельные миры, тени тянулись, будто пытались выскочить из под ног.
— Чувствуешь? — возбужденно спросил Сергей. — Не бойся, нужно просто себе разрешить.
У Инны чаще забилось сердце. Непонятное возбуждение постепенно сливалось с нарастающим ритмом города, даже трамваи стали позвякивать чаще, даже сигналы машин… Над головой звучно хлопнула форточка.
— Чувствуешь? — Сергей заглянул в ее заблестевшие глаза.
— Да… — девушка сказала громче, чем хотела сама. — Но не понимаю!
Ветер подхватил слова и бросил о стену, эхо рассыпалось золотыми крупинками янтаря.
— Это оживает город! — рассмеялся Сергей. — Чувствуешь? Когда ветер дует с залива, река останавливается. Понимаешь, две могучие стихии начинают борьбу, в этом столько энергии, что она начинает ощутимо плющить пространство. Чувствуешь, все сжалось, ускорилось.
— Но так ведь не может быть! — воскликнула Инна.
Она говорила громко, но никто не обращал на это внимания, ветер дул тихо, но настолько упорно, что хотелось его перекрикивать. Люди шли, не замечая никаких изменений, но Инна заметила, что они стали двигаться гораздо упорядоченнее — переходили улицу только по переходам, никто даже не думал идти на красный свет, машины ехали, не нарушая рядности.
— Я никогда раньше такого не чувствовала.
— Просто запрещала себе. Эти… — Он окинул взглядом вокруг. — То же чувствуют, но запрещают себе.
— Почему?
— Этого я понять не могу.
Инна радостно схватила его ладонь. Ей вдруг показалось, что от всех остальных людей их действительно отделяет невидимая стена состояния, будто прохожие и машины всего лишь герои черно-белого фильма, а она сама, Сергей и оживший город, на этом же экране видны в цвете.
— Мы все в кино! — она рассмеялась.
— Чувствуешь, да? Нужно только поймать состояние и тогда ты словно переходишь границу. Иногда я выходил так далеко, что люди переставали меня замечать.
— Честно?
— Да. Сегодня такой день… Запросто можно попробовать.
Держась за руки они побежали по тротуару, люди расступались, но никто ни разу не оглянулся.
На площади Труда из асфальта торчала прозрачная пирамида — точно в центре, стеклянные грани в небо.
— Пирамида! — Инна без всякого стеснения показала на нее пальцем. — Мы уже в древнем Египте, да?
— Нет. — рассмеялся Сергей. — Это крыша подземного перехода.
— Пирамида. — упрямо повторила девушка. — На этой площади она главная.
Ветер несогласно рванул пеструю ткань сарафана. По всему главным на площади сегодня был он.
— Ой, как меня разносит! — Инна остановилась и прикрыла глаза. — Если я сейчас раскину руки, то смогу полететь.
Люди равнодушно проходили мимо, точно в каком-то совсем другом фильме.
— Не надо. — Сергей крепче сжал ее повлажневшую ладонь. — Ветер сильный, с непривычки снесет. И мне без тебя будет скучно.
— Мне тоже. — Инна открыла глаза. — Давай зайдем в переход, я хочу посмотреть изнутри на это стекло.
Она первая побежала к лестнице, отпустив его руку. Сергей догнал и снова сжал ее мягкую теплую ладонь.
— Нельзя отпускать. — серьезно сказал он. — А то потеряемся и найдем друг друга только к утру. Нас разнесет в разные фильмы.
Она поверила — решила полностью доверять ощущениям.
В переходе было сумрачно и сыро, вода здесь имела большую власть, чем ветер. Свет падал сверху вертикальным столбом.
— Похоже на телепорташку в компьютерных играх. — Инна ощупала столб света взглядом.
Частички пыли делали его вполне материальным. Инну начало отпускать, она даже почувствовала легкую пустоту в душе, как от совсем легкого похмелья.
— Здесь все чувствуется по-другому. — прошептала она.
Говорить громко уже не хотелось.
— Это вода. — объяснил Сергей. — Ты никогда не уходила в глубину с аквалангом? Там власть тишины и спокойствия, мир отсутствия ветра.
— Но мы ведь не под водой…
— Это не важно. Вода совсем близко, вот тут, за стеной.
Инна только теперь обратила внимание, что прямо напротив арки, выводящей из перехода, была глухая стена, сделанная тоже в форме арки. Сергей постучал в стену рукой.
— Прямо за ней Крюков канал.