Терентьев мысленно укорил себя за то, что не воспользовался случайной встречей. Ведь он тоже искал ее. Как же его? Да, за два года не мудрено забыть фамилию парня. Странная такая фамилия, явно не русская. Польская или еврейская. Гайдан? Нет… А, Дворжек! Точно. Тогда он отвечал на вопросы скупо, по форме, наверняка врал больше половины. Но время проходит, люди меняются. Может поведал бы что-нибудь интересное.
Следователь задумчиво вздохнул.
Надо же… Этот Дворжек до сих пор ее ищет. Вообще-то до вызова наряда надо бы ему сказать, где она. Парень не похож на преступника, пусть бы увиделись. Только где его теперь искать? Терентьев пожалел, что провозился с этой озлобленной наркоманкой.
— Послушайте. — сказал он водителю. — Давайте проедем по Малому до Гаванской. Я попробую найти одного человека, возможно он здесь гуляет. Если не найду, вернемся к метро.
Кавказец вопросительно скосил взгляд.
— Сто рублей. — сказал кодовую фразу Терентьев.
— Будем ехать. — кивнул водитель и свернул на Малый проспект.
Машин было мало и он поддал газу. Следователь повернулся к боковому окошку и стал высматривать Дворжека среди гуляющих.
— Твоя мать! — неожиданно выкрикнул кавказец и до отказа выжал тормозную педаль. Машину занесло и поволокло по асфальту.
Терентьев больно ударился о стекло и успел увидеть совершенно черный трамвай, неожиданно выехавший с 8-й линии. Он сжался в комок и закрыл голову руками почти в тот момент, когда машина завалилась на бок и с лязгом влетела в трамвайный бок.
Удар оказался настолько сильным, что следователь на несколько секунд потерял сознание, а когда очнулся, машина уже горела. Вокруг собирался народ, но огнетушителей ни у кого не было. Тереньев испугался и попробовал выбраться, но дверь заклинило намертво, не давая вытянуть ногу.
— Да помогите же, кто нибудь! — зло выкрикнул он.
Рядом, весь в крови, застыл быстро бледнеющий водитель — рулевая колонка тараном пробила ему грудь. Огонь разгорелся и забирался в салон, густой дым обжег легкие и заволок обступившую толпу.
Терентьев дернулся еще несколько раз и понял, что снова теряет сознание.
* * *
Первая нота выдулась плохо, но Фели решилась. Она словно вступила в холодную воду одним махом. Плевать на стеснение, кого волнует. Как она играет? Не хотят — пусть не слушают! Сначала сыграла бодрую ирландскую мелодию, но народ отреагировал вяло — лишь несклько монеток упали в коробку.
«Ну и ладно.» — подумала девушка.
Стало обидно до слез и очень жалко себя, прямо как в детстве, когда ее обижали. Она вспомнила, как сидела на крыше и выдула несколько нот из мелодии, которой научил дядя Миша. Ветер ожил и ласково коснулся кончиков волос.
Свет солнца отражался в стеклах домов, притихшие деревья иногда роняли первые листья. Фели закрыла глаза, представила себя на крыше и начала играть — точно как в детстве.
Ветер обрадованно прилетел на зов и игриво растрепал волосы, девушка дунула сильнее и голос флейты слился с успокаивающим шорохом.
* * *
Заклинившая дверь распахнулась и Терентьев вывалился на асфальт, закашлялся, но не теряя времени пополз к тротуару. Сзади ухнуло и обдало смрадным бензиновым жаром. В воздух взвились бумажки и мелкий сор.
Из носа и порезанной шеи текла кровь. Терентьев попробовал встать, но поврежденная нога подвернулась, он ругнулся и больно ударился локтем о тротуар.
Остов машины догорал, из окон выбивался черный дым и редкие языки пламени. Занялись покрышки колес. А вот злополучного трамвая на улице не было. Даже следа не было. Даже звука.
Следователь сел на бордюр, снял с пояса телефон и набрал номер.
— Это Терентьев. — сказал он в трубку. — Блин, Витек, я тут в такое дело попал… На машине разбился. Да иди ты, серьезно тебе говорю. Чудом выбрался. Перекресток Малого и Восьмой. Водитель погиб, машина сгорела. Не было никакой другой! Это был трамвай. Ну конечно, мне только на номер оставалось смотреть… Но он приметный — совершенно черного цвета. Дай ориентировку и вызови скорую. Досталось! А как ты думал? Говорю же, чудом выбрался.
Он нажал кнопку отбоя и попробовал встать. Не вышло — болело все тело.
— А ведь действительно чудом… — шепнул он.
Тут же вспомнилась Инна и не вызванный наряд по ее задержанию. Уйдет ведь, и где ее снова искать?
Он подумал и снова набрал телефонный номер.
* * *
Фели было уже все равно — бросают монеты в коробку или нет. Она просто играла. Ей было плохо, одиноко и страшно, она играла и, как раньше, мысленно просила ветер ее защитить.
От этого города, от Э. Р. Штамма и от неопределенности завтрашнего дня.
Ветер словно чувствовал — дул все сильнее.
Зажмурив глаза, она не могла видеть, как пространство реагирует на музыку флейты, она лишь чувствовала, как что-то изменилось неуловимо.
* * *
Светка зло переключила передачу и добавила газу. У обочины дороги притулился большой черный «мерс» — из под капота медленно валил густой пар. Мужчина кавказской национальности хмуро сидел на багажнике и тыкал в кнопки сотового телефона.
— Эдик. — воскликнула Светка, даванула по тормозам и вернулась.
Прижала машину к бордюру и вышла на дорогу. Поправила волосы и помахала рукой. Эдик поднял взгляд, по лицу пробежала тень узнавания.