И пристально поглядела на Шаваша.
— Да, — сказал мальчишка, — повезло Тасе.
Весь этот день Тася была дома, а на следующее утро ушла, наказав Шавашу никуда не выходить. Шаваш спросил ее об Андарзе, — она, как и Нан, чуть не заплакала. «Что такое — изумился про себя мальчишка, — ведь не могли моему хозяину за какие?то две недели отрубить голову?»
Едва Тася ушла, Шаваш оделся и поскакал на рынок, где и услышал новость: взбунтовались варвары?ласы и захватили провинцию Аракку.
— Отчего взбунтовались?то?
— Да вот: наместник провинции прибрал к рукам всю торговлю и стал требовать от варваров непомерные цены. Торговавших помимо него бросал в тюрьму. Варварам приходилось продавать жен и детей за товары. Они взбунтовались, вымели провинцию, как амбар перед инспекцией. А наместник сегодня прибежал в столицу.
— А кто наместник?
— А младший брат императорского наставника, господина Андарза.
Шаваш вернулся в дом Андарза через ворота для слуг и увидел, что во дворе стоит белый паланкин с двумя красными фонарями, — провинившийся наместник прибыл к брату.
Шаваш бросился в сад, перелез с балкона на балкон, пробежал навесной галереей, на которую выходил кабинет Андарза, и запустил глаз в окно.
Наместник, чья жадность стала причиной восстания, сидел на пестром диване, уронив голову на руки. У него были тонкие, длинные кисти, с узкими, накрашенными хной ладонями и тщательно вычищенными ногтями. На нем был розовый кружевной кафтан, расшитый пчелами и мотыльками, и замшевые сапожки в три шва. Плечи его вздрагивали. Он плакал.
Господин Андарз ходил перед братом из угла в угол. Губы его дрожали, а лицо побелело от гнева так, что черные брови выделялись на нем, словно два жука в молоке. Шаваш еще не видел хозяина в такой ярости.
— Мразь, — говорил господин Андарз, — мразь! Наместник жрет, а народ кровью блюет, да?
— Но, — начал Хамавн.
— Молчать, — заорал Андарз, — что я отвечу государю? Что мой брат продавал варварам шелк втрое дороже справедливой цены? Что варвары, к сожалению, не так терпеливы, как наши крестьяне? А что я скажу моим друзьям с Золотого Берега? Что пути на Золотой Берег через провинцию Аракку теперь нет, потому что в Аракке теперь нет ни городов, ни пристаней, а есть только варвары, которые пасут стада и охотятся за караванами, а другого пути на Золотой Берег природа не выдумала?
— Но, — проговорил наместник Хамавн и поднял голову.
— Цыц, — закричал Андарз и отвесил наместнику пощечину, одну и другую.
— А что скажет советник Нарай, — продолжал Андарз. — Он приведет варварских послов, которые расскажут, как за кусок шелка они были вынуждены продавать своих жен и детей, как шелк стоил в четыре раза дороже, чем это было два года назад; он скажет: благодаря жадности одного человека империя потеряла провинцию и кто знает, что потеряет еще! И он потешит государя рассказом о том, как наместник провинции, забыв честь чиновника, бежал из осажденного города в платье разносчика и с корзинкой на голове, бежал не от варваров, а от ярости народа, который предпочел варваров его правлению!
Бывший наместник поднял голову.
Лицо его было белее кружев на его кафтане. Глаза у него были заплаканные и красные, и он вовсе не походил человека, по милости которого империя потеряла провинцию. Он походил на мышь под дождем.
— Рад, — сказал ядовито Хамавн, — что мой брат рассуждает, как советник Нарай. Похвальное единомыслие!
Андарз затопал ногами.
— Варвары взбунтовались из?за высоких цен, — продолжал Хамавн, — да от этой сплетни за версту пахнет Нараем! Варвары жадны и драчливы, для них и грош за штуку шелка будет высокой ценой! Да и какое им дело, что сколько стоит? Они добывают деньги грабежом, а потом зарывают их в землю! Взбунтовались по причине высоких цен, скажите на милость! Да разве ласам нужна причина, чтобы взбунтоваться? Они живут грабежом и пирами, и если у них в деревне неделю нет войны, так значит, что эту деревню неделю назад как сожгли!
Ласы напали на Аракку, не из?за высоких цен, а из?за того, что при мне провинция преисполнилась богатства, а теперь послы их явились в столицу, и Нарай посулил им: скажите, что вы взбунтовались из?за жадности наместника, и я устрою так, что государь станет платить вам дань! Кто же предатель? Я или Нарай, который сговаривается с варварами?
— Десять ишевиков за штуку шелка, — это какая цена? — спросил Андарз.
— А откуда мне взять другую? — зашипел наместник. — Я не могу продавать шелк дешевле, чем он обходится твоим друзьям. И не говори, что ты не знаешь! Инспектору из столицы — давай! За краску — плати! Городским цехам — плати, а то донос напишут! Рабочим — тоже плати! Или я на на них должен скаредничать? Продавать за границу по дешевой цене, а своим платить так, чтоб они умирали в прядильнях? Так тогда дома поднимут бунт, и опять я выйду виноват.
— Я, — сказал Андарз, — завоевал это землю, а ты проворонил ее варварам! Я дядю этого Аннара водил на поводке!
— Ты, — сказал Хамавн, — завоевал не Аракку. Ты завоевал пустырь! Когда ты мне его оставил, пепел от рисовых амбаров достигал локтя толщиной, матери ели детей от голода! Забыл, как ты взял всех мужчин Хануны да и повесил по обе стороны реки? За этакую?то войну столичная чернь восхищалась тобой! Я завел в ней ремесло и торговлю, стал торговать с варварами. Пока Аракка была голодной плешью, варварам до нее и дела не было. А когда по деревням понастроили каменные дома, варвары выкатили глаз на чужое добро! Странное это дело, однако, что о «несправедливых ценах» они сообразили, — а хватило ли у них ума подумать, что если в прошлом году они разорили треть провинции, то в этом году ценам придется быть выше?