— Как вы уверены! — сказал Андарз, — как вы уверены, что я соглашусь! Что я не явлюсь к императору, не покончу с собой наконец! Что вы тогда будете делать?
— Господин Андарз, — мягко сказал осуец, — я действительно уверен в вас. Скоро вас арестуют. У вашего дворца очень большая толпа, но вы знаете, что в ней все меньше простых нищих и все больше воровских соглядатаев, которые караулят миг вашего ареста, чтобы быть здесь первыми после стражников? Вы знаете, что главы городских шаек уже спорят о том, как поддерживать порядок во время грабежа? А если вас арестуют, — мне бы хватило двух горстей золота, чтобы освободить вас, и я бы диктовал совсем другие условия освобожденному нами из тюрьмы Андарзу!
— Дайте мне подумать, — сказал Андарз.
— Э, нет, — возразил король Аннар, — надобно решать сейчас! Когда вам отрубят голову, решать будет поздно!
Андарз опустил голову.
— Поверьте мне, — вкрадчиво продолжал посланник, — мы осторожные люди! Если бы у Осуи был какой?нибудь другой выход, разве мы бы пошли на такое? Но у нас нет никакого выхода, и если мы не начнем действовать завтра, то послезавтра вас — арестуют, короля, благодаря интригам Нарая, перевыберут на Росомаху, а город Осуя, того и гляди, потеряет свободу!
— Да помилуйте, — вдруг заорал Андарз, что вы так носитесь с этой свободой, как с яйцом? Чего эта свобода значит?
— Свобода очень много значит, — обиделся посланник, — свобода значит, что я плачу налоги только в городскую казну, а при несвободе я буду платить еще и в казну империи.
Андарз опустил голову. Он понимал, что его загнали, как ежа в кувшин. Притворно согласиться, и рассказать все государю? Невозможно, — в нынешнем своем состоянии государь не поверит, что это не Андарз был главным зачинщиком: откуда тогда взялся план подземных ходов? От Андарзова управителя? А кто, кроме Андарза, мог велеть ему составить план?
План Айр?Незима безумен не был: и более удивительные вещи происходили с империей. Но что будет дальше? Дальше осуйские купцы будут хозяйничать по всей стране, варвары, от Чахара до Ламассы, будут жиреть данью и кровью, а он, Андарз — он будет стоять во главе декоративного правительства, единственным правом которого будет рубить столько голов неугодных Андарзу чиновников, сколько ему захочется. Андарз никогда особенно не думал о благе государства: это Нан незаметно заразил его дурной привычкой. Что бы посоветовал Нан?
Андарз заглянул в лежащий перед ним список чиновников, подлежащих устранению: на последней странице было поспешно приписано имя Нана.
— Чем это вам так насолил молодой судья? — справился Андарз.
— Нана надо убить! — заявил Айр?Незим, — это соглядатай Нарая, любитель держать ноги в обеих стременах. Если хочешь остаться в живых в смутные времена, надо убивать по одному подозрению!
«Он хочет устранить всех, кто способен управлять империей, а не только ее продавать, — вдруг подумал Андарз, — а меня он хочет оставить, я его устраиваю».
— Хорошо, — сказал Андарз, — я согласен.
Через полчаса, под восторженные крики толпы, из дома Андарза на палевой лошади выехал секретарь Теннак. Он подъехал к красному лаковому столбу для объявлений, и прямо поверх нового указа советника Нарая о запрете группировок, клик и больших семей, наклеил извещение господина Андарза: императорский наставник Андарз угощал народ в день Десяти Гусениц.
В это время Шаваш, взъерошенный и немытый, сидел в комнатке Таси, у окна, и, подперев кулачками щеки, глядел на улицу. Свежее, пряное солнце рассыпалось о репчатые луковках веселых флигелей, утопающих в зелени, утренние торговки стучались в двери с рыбой и зеленью, и через реку победно изгибался мост, с черно?красной, как гусеница?пожарник, крышей, с ослепительно сверкающими на солнце красными лаковыми столбами, и трепещущими зонтиками лоточников, чистящих перышки в ожидании первой публики.
Дверь отворилась, и вошла Тася с двумя кадушечками воды: от кадушечек пахнуло жаром, и пар вился над них горлышком.
— Ну и влип я, — сказал Шаваш.
— Да, — сказала Тася, выливая воду в большой медный таз, — точно влип. Андарзу скоро отрубят голову.
— Ничего ему не отрубят голову, — сказал Шаваш, — это он отрубит голову Нараю.
Тася изумилась и сказала:
— Это хорошо.
— Ничего хорошего, — вздохнул Шаваш, — потому что как только Андарза арестуют, Айр?Незим поднимет в городе бунт, а варвары в это время залезут во дворец по подземному ходу. И после этого Айр?Незим положит в ихний банк одну половинку страны, а варвары разграбят другую половинку, а Андарзу они разрешат воровать все, что осталось.
И после этого Айр?Незим положит в ихний банк одну половинку страны, а варвары разграбят другую половинку, а Андарзу они разрешат воровать все, что осталось.
— Откуда ты это узнал? — изумилась девица Тася.
— Это не я узнал, — сказал Шаваш, — случайно это узнал господин Нан, а я был в это время неподалеку.
— Вряд ли господин Нан допустит такую вещь, — сказала Тася, — наверное, он уже у Нарая.
— Нет, — сказал Шаваш, — господин Нан по уши запутан в осуйских взятках. Он делал дела еще почище, чем покойник Ахсай, только осторожней был. Если он донесет на Айр?Незима, он поедет на тот свет в одной с ним лодке. Этим людям все равно, что будет с государством, им бы лишь голова была цела и карман полон. Скорее всего Айр?Незим даст ему тысяч пятьдесят, да и возьмет в приспешники.