Обоих гостей почтительно провели в библиотеку. Андарз сидел в глубоком кресле, укутанный до подбородка каким?то покрывалом с васильковой опушкой и золотыми кисточками по нижнему краю. Стены были затянуты мягкими гобеленами, и Андарз рассеянно смотрел на один из них, — на гобелене были вышиты маленькие домики столицы, и над ними, подпоясанный каналом, возвышались сверкающие стены государева дворца: серебряные гуси, охраняющие дворец, били на стене крыльями, и два маленьких бога в вышине разворачивали над дворцом свиток.
— Сколько народу, — сказал Айр?Незим, — сколько народу! Удивительная вещь — внимание народа. Оно преображает человека, как философский камень преображает металлы. Талант, если его знают тысячи, становится гением; предприниматель, если ему доверяют тысячи, становится миллионером, чиновник, если его обожают тысячи, может поменять местами небо и землю.
— Не беспокойтесь, — сказал Андарз, — эти люди волнуются не за меня, а за праздничное угощение.
— Огромная толпа, — покачал головой Айр?Незим. — Как бы в этой толпе после угощения не вспыхнул бунт!
— У меня нет денег на угощение, — коротко сказал Андарз, — государь передал мои чахарские земли Мнадесу, а рудники в Лахаре переданы наместнику Иниссы. Так что если бунт и будет, то не в мою пользу.
— Я могу ссудить вас деньгами на этакий праздник, — сказал Айр?Незим.
— Вы вряд ли допроситесь своих денег назад у моей отрезанной головы. И мне нечего продавать, кроме своего государства.
— Этот товар меня устроит, — сказал Айр?Незим.
Тут Андарз слегка приподнял брови и стал разглядывать своего собеседника.
— Дорогой консул, — ласково сказал Андарз, — вы забыли, где вы находитесь. Здесь вам не город Осуя, где ратуша стоит прямо посереди городской площади, для удобства народа, который имеет привычку выкидывать каждые четыре месяца магистратов из окошек. Поднять бунт в столице — нетрудно, добиться чего?нибудь с его помощью — невозможно. Когда ворота дворца закрыты, даже таракан не пролезет внутрь.
И в доказательство справедливости своих слов Андарз указал на гобелен с изображением дворца и богов, разворачивающих над дворцом свиток.
— И наружу! — вскричал Айр?Незим, — и наружу! Вы не можете себе представить, господин Андарз, — как жутко мне было на этой злосчастной аудиенции: пока я не выскочил из ворот, я только и думал: «Сейчас нагонят! Сейчас арестуют!» И я очень хорошо себе представил, какая это страшная западня — дворец! Ведь мы, торговцы, не отличаемся храбростью. Ох, я даже собирался от испуга утопиться в ближайшем фонтане.
И Рай Адан растопырил рукава и замахал ими так, что король Аннар, глядевший на него с недоумением, не мог удержаться от смеха.
— Но ведь необязательно ходить во дворец через ворота, — сказал король Аннар. — Я слыхал, что во дворец ведут подземные ходы, и что господин Андарз заведовал их строительством.
— Но ведь необязательно ходить во дворец через ворота, — сказал король Аннар. — Я слыхал, что во дворец ведут подземные ходы, и что господин Андарз заведовал их строительством.
— Ходы давно занесло песком, — дернул губой Андарз, — уж в этом?то я, как начальник стройки, ручаюсь. Да и не помню я о них ни черта.
— Вы не помните, — сказал Айр?Незим, — зато ваш эконом помнит отлично.
— Мой эконом вчера уехал в Иниссу.
— Думаю, — сладко сожмурился Айр?Незим, — что он уехал гораздо дальше. И на прощанье оставил мне вот это, — и с этими словами Айр?Незим помахал перед растерявшимся Андарзом планом подземных ходов.
Андарз, догадывавшийся уже некоторое время, к чему идет разговор, стал белее яичной скорлупы.
— Что вы хотите? — пробормотал он.
— Господин Андарз! — развел руками Айр?Незим, — ведь бунт все равно вспыхнет! Обязательно вспыхнет, причем народ, со свойственной ему легкомыслием, будет, с одной стороны, бунтовать против Нарая, а с другой — громить нашу слободу. И вот я подумал: эти народные бунты, все равно что печка в чистом поле, — сгорает много, а толку никакого. Почему бы не построить вокруг печки стены? Почему бы, пока народ бьет горшки, не забраться во дворец и не объяснить государю, что следует прислушиваться к голосу народа!
На красивом лице императорского наставника появилось странное выражение.
— Государя не тронем, — продолжал Айр?Незим, — Аннар женится на его дочке. Я составил список сторонников Нарая, подлежащих устранению, можете внести в него добавления. Как только народ узнает, что Нарай убит, он тут же расправится с его приспешниками. Каждому воину выдадите из казны по тысяче золотых, а Осуе возместите убытки в сумме пяти миллиардов.
— Одного миллиарда, — сказал Андарз.
— Да как вы смеете торговаться, — возмутился Айр?Незим. — Мы спасаем вашу голову, а вы проявляете неблагодарность! Мы бы и без вас могли проникнуть во дворец!
— А на следующий день, — сказала Андарз, — после государственного переворота, произведенного варварами и осуйскими купцами, вся страна бы восстала против вас! Может быть, три сотни варваров и могут перерезать дворцовую стражу, но только мое имя привлечет на вашу сторону и население столицы, и одобрение высоких чиновников.
Осуец надулся. Он знал, что он непопулярен в столице. Такова уж судьба торговца! Вот, допустим, чиновник посылает чиновнику подарок, — и оба они чувствуют взаимную дружбу. А вот, допустим, торговец посылает чиновнику деньги, — разве чиновник чувствует дружбу? Он чувствует: «Да эта бесчестная сволочь дает мне взятку! Как бы слупить с него еще?»