— А ты что за черт такой? — мгновенно рассвирепел Яромир. — Убью, колдовская рожа!
— Ну так убей! — осклабился Дуремаг, а это был именно он. — Что же ты ждешь, а? Или ручки-ножки свело?
— Ах ты, гнида! — сказал Яромир, точнее, хотел сказать, но так и застыл с раскрытым ртом. Он хотел пошевелить рукой, но руки не слушались. Он попытался оглянуться на Илью — и не смог. Впрочем, Илья чувствовал себя не лучше. Он уже поднял кулак, чтобы вбить колдуна по самую шапку в землю, и замер с поднятой рукой.
— Витя! — радостно пропищал чародей. — Иди сюда! Полюбуйся на этих красавцев!
Громко стуча сапогами, в помещение вбежал Алхимус и присел от удивления.
— Учитель! Ты великий человек.
— Учитель! Ты великий человек.
— А то! — самодовольно осклабился Дуремаг. — Самые простые заклинания — самые действенные, запомни, Витя! А сейчас мы их…
— Напоим коньяком! — обрадовался Витя.
— Не. Четыре идиота — это перебор. Мы их загоним в бутылки! Пусть томятся там до скончания времен. Вот потеха-то! Посмотри, там у них в ящиках какая-то тара!
Алхимус покрутился возле ящиков и вернулся с двумя пустыми бутылками из-под вина.
— В остальных демоны, — доложил он. — Двести штук, как одна копеечка!
— Это будет наше войско! — обрадовался Дуремаг. — Будет с чем лететь на Буян! У Идолища Поганого я стану графом. Да больше, больше — херцогом!
— Кем? — изумился Алхимус. — Хер…гоцем?
— Тебе не понять, — добродушно усмехнулся Дуремаг, — молодо-зелено! Приготовь пробки, сейчас я их загоню! Фень Шуй! Курасао, курасао, иокосука!
Алхимус схватился за голову от таких слов. В следующую секунду богатыри вздрогнули, как от удара током, и, превратившись в дым, медленно заползли в бутылки.
— Вот так! — весело сказал чародей, затыкая бутылки. Держи — тебе одна, мне другая. Смотри, не потеряй и не вздумай выпить! Лучше убери поглубже в карман. То-то будет подарок Идолищу Поганому!.. Эй, придурки!
— Ась! — молодцевато выпрямились Попович и Добрыня.
— Берите ящики и пошли за нами! Пошевеливайтесь, пока по башке не настучал!
— Слушаем, хозяин! — радостно ответили Попович и Добрыня и, подхватив ящики, посеменили вслед за колдунами к летучему кораблю.
31
Терем Дормидонта гудел, как растревоженный улей. В пиршественной зале сменили скатерти, выбросили огрызки огурцов и чисто обглоданные лягушачьи кости. Квакушек скушал Крючеслав, по простоте душевной принявший их за дичь. Он даже пытался доказать одному из слуг, что это вальдшнеп, а не воробей.
— Это оно! — строго сказал он смущенному слуге. — Летает и чирик-чик-чик!
— Ква-ква! — вежливо уточнил слуга, укладывая возбужденного монарха на лавку. Крючеслав так и заснул с лягушачьей лапкой в руке.
Когда стол был накрыт заново, монархи стали понемногу приходить в себя. Первым на правах хозяина продрал глаза Дормидонт. После кизюмовой настойки его мучил сушняк, головная боль, радикулит и еще сотни две слабо различимых болезней. Его величество скривился, охнул и потянулся было за огуречным рассолом, но тут ему в голову пришло, что… как бы не все монархи в сборе…
Дормидонт принялся вспоминать, кто к нему прилетел. Первым был, несомненно, Теодоро, король гишпанский. Он по-прежнему сладко посапывал в объятиях сурового Фридриха. Не заметить Артура было нельзя. Венценосный старец так назойливо бормотал во сне, что у Дормидонта заложило уши. Причем бормотал он с явным малороссийским акцентом.
— Який гарный хлопец Ланцелот! Ну шо пристал? Уйди, противный, от тебя носками воняет…
Дормидонт на всякий случай оглянулся, но никакого Ланцелота не увидал. Тут Артур зачмокал губами, захныкал и перевернулся на другой бок, придавив Крючеславу голову. Доблестный заполонский король задрыгал ногой, но смирился и затих.
— Кого-то не хватает! — подумал Дормидонт.
— Кого-то не хватает! — подумал Дормидонт. — Кого же? — Он хотел было разбудить Кощея, но тот лежал тихо, как покойник, сложив на груди длинные сухие руки. Дормидонту стало немножко страшно. Он хотел тронуть великого канцлера за плечо, чтобы убедиться, что тот жив, но Кощей, не открывая глаз, тихо произнес:
— Лекарство у меня, в правом кармане…
Его величество быстро извлек из кощеевского кармана плоскую фляжку и, не раздумывая, сделал глоток. Ничего более противного Дормидонт не пил никогда в жизни. Только железная воля спасла его величество от позора. Он нашел в себе силы добежать до туалета и уже там его многострадальный желудок очистился полностью. И не один раз. Вернулся он в слезах, с упреком, готовым сорваться с уст.
Кощей уже был на ногах и что-то пил из железной фляжки. Увидев Дормидонта, великий канцлер смутился.
— Вы перепутали карманы! — сказал он готовому разрыдаться царю. — В левом у меня тоже лекарство. Называется рыбий жир. Я пью его от похудения… а в правом — вот! — он протянул Дормидонту фляжку.
Зверский запах чистого спиритуса развеял тусклый рыбий дух. Дормидонт зарозовел, и в голове у него прояснилось.
— Одного не хватает! — прошептал он, кивая на королей.
— То есть как? — опешил Кощей и принялся считать королей по головам.
— Точно, одного не хватает! Гишпанский здесь? Здесь! Биварский тоже, Крючеслав… а где франкмасонский Лодовик?