— Так точно! — весело ответил Илья. — Сначала разберемся, а потом пришибем.
— А это уже другое дело, — вздохнул Святогор. — Я и сам любил по молодости… Эх!
4
На дворе стояла кромешная темь. Блудослав куда-то делся: то ли ушел домой, то ли упыри схарчили. Правда, такое трагическое развитие событий богатыри отмели сразу, услышав издалека:
— Все на одного, да? Зарубл-лю на фиг! У-ух!
— Вон он, развлекается, — сказал Илья. — Сейчас ему лучше под руку не попадаться, всамделе зарубит!
— А пошли ко мне, — предложил Яромир.
— Это смотря что у тебя есть, — по-деловому заметил Добрыня.
— Бадья браги, — шепотом доложил Яромир.
— Гадость, — скривился Попович.
— Да мы ее за два часа выгоним! — воскликнул Яромир. — А пока гоним, я почитаю новые стихи.
Предложение было принято на ура, только Гриша засомневался, испугавшись нового слова, которое звучало непривычно и грозно: первач.
Вышел ночью из дверей,
Вижу — пара упырей.
Этой сладкой паре я
Надавал по харе…
— Я! — громогласно закончил Муромец и торжествующе посмотрел на друзей, словно он сам сочинил это выдающееся произведение искусства. — Алешка, а ну-ка полей на змеевик, да побольше, побольше, или воды жалко? Колодец-то во дворе, еще принесем. А ты, Гриша, дыхни в печь, а то чёй-то жар не таковский.
Гриша улегся на пол, вытянул шею и дыхнул. В печке завыло, загудело, столб пламени вылетел из трубы и вознесся к звездному небу, до полусмерти напугав милующихся на скамеечке упырей.
— Молодец, Гриша! — обрадовался Илья, снял толстым пальцем прозрачную капельку с кончика змеевика и, зажмурив глаза, лизнул. Секунды две его лицо выражало настороженную озабоченность и вдруг расцвело счастливой улыбкой.
— Забористая штучка получается! Натуральный надракакаш!
При упоминании о надракакаше Яромир вздрогнул и перевел взгляд на полку. Драгоценный напиток стоял на месте. Правда, его оставалось не так много, как хотелось бы, — полбутылки. Но, ведь чтобы прочистить мозги, достаточно всего одного глоточка…
— Яромирка, ты чего замер? — забеспокоился Илья. — Брюхо, что ль, прихватило?
— Да нет, — покачал головой Яромир, — просто…
— Читай давай, не томи! Душа так и просит…
Яромир крякнул и закатил глаза, изображая поэтическое вдохновение.
Я гулял в густом лесу,
Встретил девицу-красу,
Голова как паровоз,
На затылке шесть волос.
— Вот так красавица, — удивился Попович. — Никак миледя?
— Да какая же это миледя? — возразил Илья. — Ты ее видел? А она мне, между прочим, по морде засветила! У нее челюсть — во! И вообще… А насчет волос, врать не буду, на ней шляпка была.
Это Яромирка про Зойку-каракатицу прочитал! Страшенная была баба, оттого я ее и полюбил. Через испуг.
Даже наш стрелецкий полк
В самогоне знает толк!
Хоть кого у нас спроси.
Любят выпить на Руси!
Стихотворение было встречено бурными аплодисментами. Яромир раскланялся и перевел дух. Точнее — взгляд. Перевел он его, конечно, в сторону жбана, куда тонкой струйкой текла живительная влага.
Между тем разговор со стихов естественным образом переместился на будущую командировку.
— Отдохнем! — мечтательно закатил глаза Муромец. — Неделя халтуры…
— Культуры, — поправил его Попович.
— Ну дык не один ли хрен? Будем халтурно… культурно развиваться. — Илья гулко хохотнул, довольный своей шуткой. — Ишь чего учудили! Обхождение им подавай. Прежде чем упыря долбануть, надо спросить у него паспорт и ножкой расшаркаться! Тьфу!
— А рыцари округлого стола? — не согласился Попович. — Говорят, деликатные парни. Прежде чем дать в морду, полчаса извиняются.
— Видел я эту братву! — отмахнулся Илья. — Они у меня в голос рыдали, маму звали… а своего Артура так и вообще продали за наличный расчет. Напустить бы на них Блудослава!
— А я — вот он! — послышался за дверью пьяный голос командира стрельцов. — Кто меня звал… эта… пойдем, выйдем!
— Принесла нелегкая, — вздохнул Добрыня. — Что делать будем? Весь первач сейчас выжрет! Может, не пускать?
Илья покачал головой.
— Не пустить неудобно, по всему городу разнесет, что богатыри — жмоты. Вот что, Яромирка, тащи его сюда, дадим глотнуть надракакаша, он очухается и домой пойдет!
Яромир открыл дверь, и Блудослав впал в дом, едва не прошибив лбом половицу.
— Я это, по дороге кому-то морду набил! — признался командир стрельцов, поднимаясь с пола и потирая шишку. Падение его слегка отрезвило.
— Два сквернавца! Липучие, зараза, целоваться лезли. Может, упыри? Ну я их того, взял на прием и ногами отбуцкал, чтобы не наглели.
Тут Блудослав пошевелил ноздрями и уставился на жбан, доверху полный прозрачного самогона.
— Ну что, по рюмочке? — Илья подмигнул Яромиру и потер в предвкушении руки.
— Можно и по две! — оживился Блудослав.
Яромир достал кружку, плеснул надракакаша и протянул стрельцу.
— О! Уже настоечка! — обрадовался Блудослав. — На дубовой коре?
Яромир открыл было рот, чтобы честно сказать, на чем настоен спиритус, но Илья его опередил.
— На лесных клещах! — ляпнул он. — Самых упитанных выбирали, самых жирных! Мы теперь только такую и пьем.
— А я так и понял, что на бруньках! — осклабился Блудослав и отработанным движением выплеснул содержимое себе в глотку. Богатыри замерли в предвкушении.