— Надо использовать вещь согласно инструкции, дурья твоя голова! — снова развеселился Дуремаг. — Ты же, со своими фокусами, как только ни чудил, смотреть было тошно.
— А разве вы подглядывали? — ужаснулся Алхимус. — Я… я думал, что…
— А ты не думай! — перебил его учитель. — Думать вредно. От этого заворот кишок может приключиться. Я каждый твой шаг вижу, пора бы это знать! — Тут он уставился на Витторио сверлящим взглядом, и бедный Алхимус от смущения принялся ковырять ногой паркет.
— Ладно, — отмахнулся Дуремаг, — проехали. В конце концов, черный маг не обязан соблюдать законы морали. Даже наоборот… так что ты доставил мне немало веселых минут! Как вспомню, ха-ха… Но к делу. Ты, Вася…
— Витя! — вежливо поправил Витторио.
— Ах, да. Витя! Васю я пришиб год назад. Так вот. У меня к тебе важное поручение. Сделаешь все как надо — куплю тебе новую резиновую бабу, может, даже двух.
— А настоящую?! — затрепетал Витторио. — Вон их сколько бегает!
— Об этом пока забудь! — отмахнулся Дуремаг. — Сначала защити диссертацию, а там посмотрим. На этом этапе тебя ничто не должно отвлекать. Ты еще молод, глуп и не видал… какими коварными бывают женщины, — закончил он, чему-то усмехаясь. — Вот повзрослеешь, тогда…
— Но мне уже двести восемьдесят лет! — взвыл Витторио.
— Пустяки, — улыбнулся учитель, поигрывая битой. — Тебя еще учить и учить. Впрочем, есть у меня на примете одна бабуся. Клыки — во! Кости, как у мастодонта, тебе понравится. Но сначала выполни задание.
— Я готов! — затрепетал Витторио.
— А если не готов? — засомневался вдруг учитель. — Люди эмоционального склада нуждаются в некотором… хм… руководстве. Ну-ка, иди сюда!
— Я здесь, о учитель, — затосковал Алхимус, чувствуя, как противно зудит спина после удара дубиной.
— А ты ближе подойди, ближе! — улыбнулся Дуремаг. — Ну? И еще шажок, и еще…
Бам-м!
На этот раз бита пришла в соприкосновение с плоским затылком Алхимуса, и по комнате прошел могучий колокольный гул.
— Вот так! — удовлетворенно сказал учитель. — Тяжело в ученье, легко в бою! Ты мне еще спасибо скажешь за такую закалку. Богатыри, они чиниться не будут, у них рука — о-го-го!
— Какие еще богатыри? — взвыл Витторио.
— Святорусские, — беспечно ответил Дуремаг. — Ты вот по кустам лазишь, а я о твоем будущем забочусь. Мой секретный агент из Лодимера сообщает, что скоро очухается великий мастер магических искусств, Идолище Поганое! И нас заранее приглашают на торжественную церемонию его пробуждения. Все, кто будет с ним в этот момент, получат должности и места в будущем мировом правительстве. Видишь, как я о тебе забочусь! Взамен от нас требуется пустяк. Эти богатыри сейчас в Старухани. Ты прилетишь туда и подкинешь им вот эту бутылочку, которую передал мне мой агент. Богатыри ее выпьют и сразу поглупеют. Тебе понятно?
— Понятно, — зябко поежился Витторио. Ему показалось, что учитель двинулся умом, но противоречить шефу было страшно.
— Хорошо, я подкину им бутылочку… а что за бутылочка?
Дуремаг извлек из халата стеклянную бутылку с темно-коричневой жидкостью. На бутылке было написано: «Коньяк «Белый аист».
— А что это такое?
— Неважно! — отмахнулся учитель. — Жидкость такая. Подрастешь — узнаешь. А может, и попробуешь, хе-хе! Паленка, одним словом. Короче, подкинешь, ну а они, конечно, не удержатся, попробуют. Главное, чтобы они не убили тебя заранее, потому что видок у тебя… А как только задание выполнишь, немедленно возвращайся. Нас ждут великие дела!
— Рад стараться, Дуремаг! — пропищал Витторио, поворачиваясь, чтобы поскорее уйти.
— Ступай, Витя! — вздохнул учитель и еще раз взмахнул битой. Но на этот раз Витторио был быстрей. Он одним скачком оказался у двери и, распахнув ее, выскочил в коридор.
— Талантливый мальчик! — произнес Дуремаг, глядя ему вслед. — А теперь нужно узнать, что делается в Великом княжестве Лодимерском. Эх, поскорей бы Идолище проснулось! Если, конечно, мой агент не врет…
12
Дормидонт, великий князь Лодимерский, покряхтывая от удовольствия, уселся на банный полок и принялся любовно рассматривать свое упитанное тельце. Оно было рыхлым и комковатым, но Дормидонту нравилось своей несравненной белизной и нежностью. Давеча вот — налетел пузом на косяк, вроде и не шибко саданулся, а какой синячище посадил! И ножки хороши. Может, синюшные малость, но это, говорят, жилы наружу лезут. И правильно делают. Что им там, в темноте, прятаться? Они, вишь, тоже хотят свет увидать, на мир полюбоваться! Это значит, царское нутро тянется к солнцу, к просвещению!
Тут Дормидонт расслабился, размечтался, полной грудью вдохнул пахучий банный жар и едва не сварился вкрутую.
— Ядрена Матрена, горячо-о!
— Так и задумано, ваше величество! — откликнулся Кощей, лениво обмахиваясь березовым веничком.
— Тебе хорошо, ты тощий! — пожаловался Дормидонт. — А мне-то каково? Того и гляди, шкура слезет, а нутро прямо так и ест!
— Надо терпеть, ваше величество! — добродушно откликнулся великий канцлер.
— А мне-то каково? Того и гляди, шкура слезет, а нутро прямо так и ест!
— Надо терпеть, ваше величество! — добродушно откликнулся великий канцлер. — Вспомните бедного принца Амлета, про которого Шекспьер писал. Хороший принц, качественный. Но терпежу не хватило. Вместо того чтобы своего дядю в масле сварить, он полез драться. Вот вам и результатики! А кстати, я посмотрю, сколько градусов!