— Не может наша на диво здоровая, аж кровь с молоком…
— Фуй, какое простонародное сравнение, — поморщился оборотень. — Слышала бы тебя сейчас наша благородная леди… Враз бы с пьяных глаз да в морду закатала!
— И никакого у вас почтения к титулам — что у тебя, Герослав, что у нее. — Король Эльфедра дернул уголком рта, что с одинаковым успехом можно было принять и за довольную ухмылку, и за возмущенную мину. — А между тем по этикету ты даже сидеть не должен в моем присутствии… Итак, продолжу. Наша на диво здоровая — кровь с молоком — леди не может враз потерять все свои жизненные мотивации. Вот так, запросто… Даже из-за потери любимого дружка Сериоги. Не так воспитана, не так жила… да и вообще не из меланхоличных она натур, крытых для пущей выразительности бледной кожей по лицу и декольте. На мой взгляд, дело в другом. Она глотнула иной жизни — отличной от ее собственной, такой, в которой было место добрым поступкам. Звучит-то как банально, а? И теперь не может жить без этого — добро тоже бывает своего рода наркотиком, то бишь веществом, радующим душу и тело, но к которому слишком быстро привыкаешь… У леди Клотильды проблема в том, что без юного герцога она не может быть доброй.
Сама на добрые поступки — типа спасения нищих простолюдинов, заботы о чужих голодных сопляках и так далее — она не способна. Леди Дю Персиваль из здешнего мира и имеет рыцарское воспитание… а доброте и доброхотству тут не место. И сэр Сериога ей попросту необходим — как нравственный стержень, что ли. Сама леди не в состоянии решиться на добрый поступок — ей нужен кто-то, кто будет ее толкать на этот путь, который — вот парадокс-то, а? — ей и самой нравится…
Герослав фыркнул, пожал плечами:
— Ладно… Значит, у бедной леди не отсутствие жизненной мотивации, а непреодолимая тяга к добру, творить которое сама она отважиться не в силах… По мне, что то, что это, — один хрен. Что сейчас-то делать будем? Решай, знаток доброго…
— Для начала отправим леди Клотильду в мир сэра Сериоги, — медленно проговорил король эльфов. — Пусть встретятся, порадуются…
— А если они там и останутся?
— Это как показать ребенку конфетку, — пояснил оборотню король эльфов.
— Пусть встретятся, порадуются…
— А если они там и останутся?
— Это как показать ребенку конфетку, — пояснил оборотню король эльфов. — Получив на руки леди Клотильду, сэр Сериога тут же припомнит все, что оставил здесь. Титул, земли, уважение, даже преклонение его вассалов… И наша буйная леди на фоне его родных пределов еще пуще подчеркнет убожество тамошней жизни…
— И останется лишь указать ему место и время, когда и где мы откроем для него портал перехода…- в тон эльфу добавил оборотень.
— Точно, — довольно улыбнулся король эльфов. — Вот увидишь, он нам еще и благодарен будет по самые исподние места души. За возвращение сюда…
— Ну-ну. Я смотрю, ты уже и ручки для целования приготовил. Смотри не промахнись в расчетах, Эльфедра. Или как там тебя называл сэр Сериога — Федя, да? Ну так вот, Федя, будь осторожен в расчетах. Вдруг сэр Сериога не захочет быть послушной марионеткой в твоих руках?
— Ты слишком увлекся этим мальчишкой, Герослав, — упрекнул собеседника король эльфов.
Оборотень пожал плечами:
— А он мне нравится. Хоть и приблудный, но достойный росток на моем фамильном древе. А ты ему один раз уже показал, что умеешь крутить свои делишки за чужой спиной. Так-то вот, Федя… Ну, пошли будить нашу спящую баронессу.
Оборотень негромко стукнул костяшками пальцев по столу. Потом, выждав паузу, стукнул уже погромче. Опять подождал. Наконец заорал:
— Есть там кто-нибудь или нет?! Слуги!!
Почти тут же на крик явился ражий молодец в черно-синем одеянии. Фамильные цвета рода Де Лабри, припомнилось вдруг оборотню. Когда-то это были его цвета. А сейчас они принадлежат уже другому…
Он стряхнул нахлынувшее было чувство горечи. Громко сказал слуге:
— Смотрителя замка ко мне. Живо!
Слуга ушел, что-то нечленораздельно ворча себе под нос. Король Эльфедра, или, как его только что назвал оборотень, Федя, лукаво улыбнулся оборотню. Спросил:
— Ты расслышал, что он про тебя сказал, а, Герослав?
— Конечно, — сквозь зубы ответил оборотень. — «Животина в людском облике, раскомандовался тут, ровно сам герцог…» Черт с ним, Эльфедра. Я здесь остался исключительно ради мальчишки, которого сэр Сериога назначил в наследники герцогства. Хочешь — верь, хочешь — нет… Так что потерплю… лет с десяток. Хотя знаешь, иногда так в лес и тянет…
Эльфедра посерьезнел лицом, оборотил на него внимательно-задумчивые глаза, но ничего не сказал. И оборотень тоже больше не открывал рта, молча глядя в окно. С определенной тоской. Поверх башен замка Дебро в дальних далях по воздуху плыла лента горизонта, окаймленная полосой зубчато-синего леса.
Явился мажордом — маленький, сухонький седой старичок. И тоже в черно-синем. Отвесил не слишком глубокий поклон, сказал протяжно, без особого почтения:
— Что угодно… э-э?
— Милорд, — грозно сказал король эльфов. — Что угодно милорду! — Он встал с кресла и двинулся в сторону мажордома. — В свое время, когда вы, местный народишко, изгнали герцога Герослава де Лабри с его собственных земель, я промолчал, — начал говорить Эльфедра, четко разделяя слова. — Не захотел вмешиваться в ваши местные дела.
Поскольку тогдашним представителям рода Де Лабри мандонада [4] эльфийская дана не была. Потом я много раз сожалел об этом. Но теперь поумнел. И либо вы будете оказывать опекуну наследника должное уважение, либо я припомню, что эльфы все еще могут затворять водные жилы на ваших землях и вызывать падеж скота… И не толко скота, как мне помнится, — ты все понял, старик? Так что запомни сам и другим передай. Ну?! Милорда не слышу.
— Милорд, — испуганно проблеял мажордом. — Милорды, я не хотел…