Серега, для которого этот вопрос не стоил и выеденного яйца — он-то понимал, что и помыслить не смеет о подобном, слишком уж много значила для него леди Клотильда, слишком уж была… бесценной, что ли, — решил больше маму не смущать. И поставил себе на заметку, что отныне стелить будет сам. Чем и занялся немедленно после ухода мамы, постелив себе на полу, а леди Клотильде на своем продавленном диванчике.
Но все это было вчера, а сейчас Клоти радостно утопала в ванне. После вчерашнего экспресскурса на тему «Как крутить краны и что дергать в туалете» Серега за нее уже не беспокоился. И сейчас полеживал спокойно, слушая, как Клоти открывает краны на полную мощь и плещется под душем. Клоти даже в своем феодально-магическом средневековье любила помыться, так что современная ванная показалась ей чем-то вроде отделения рая, по недомыслию Божьему спущенного на землю, в Серегин мир.
Итак, Серега валялся на полу, а Клотильда плескалась в ванной. Мама с раннего утра унеслась в свою детскую поликлинику, так что в квартире теперь стояла блаженная утренняя тишина (не считая, конечно, плеска Клоти под струями воды). Отец, в отсутствие матери неприкаянной тенью отца Гамлета топтавшийся по квартире, сунул голову в двери «гостиной» и шепотом напомнил:
— Сереженька, а как же колледж?
— Пропущу ужо, — нахально объявил Серега родителю. И с хрустом потянулся, гулко стукнув при этом кулаками по полу.
Лицо отца мгновенно приняло укоризненно-воспитательное выражение.
— Сереженька…
— Да знаю я, — безмятежно отозвался Серега. — Ученье — оно свет, а как неученье — так чуть свет, и на работу… Пропущу один день, ничего не случится. Должен же я поводить гостью по городу, показать наивной девушке все местные достопримечательности — навроде «Макдоналдса» и памятника вечно сушеной вобле…
— Не забудь краеведческий музей, — напомнил Сереге старший Кановнин.
В свое время именно рукой Серегиного родителя собранию местного краеведческого музея была преподнесена солидная коллекция минералов и кристаллов. В числе которых имелось и несколько полудрагоценных друз — довольно дорогих, надо отметить. Так что теперь отец — а он не чужд был некоторого тщеславия — всем и всегда советовал сходить в музей.
Так что теперь отец — а он не чужд был некоторого тщеславия — всем и всегда советовал сходить в музей. Щедрый подарок был помечен скромной табличкой, прячущейся где-то в самом конце витрин с минералами. Текст на табличке был самый непритязательный: «Преподнесено частным дарителем». Без указания имени.
— Всенепременнейше! — легкомысленно пообещал Серега. И подрыгал ногой под одеялом, обозначая свое пожелание встать.
— Да-да, — предупредительно сказал отец, — ухожу, Сереженька.
Он успел встать и даже переодеться в свои старенькие тренировочные штаны, прежде чем в комнату вернулась леди Клотильда — вся распаренная после душа, с мокрыми волосами и бисеринками влаги, повисшими на длиннющих ресницах.
— Ну что, сэр Сериога, — дружелюбно прогрохотала леди, запахивая на груди потуже черную шелковую рубаху и вылавливая в ворохе простыней на диване широкую змею рыцарского ремня. — Грядем на завтрак? Ибо дела следует начинать с легкой головы, но — на тяжелый желудок! В смысле наполненный завтраком.
— Грядем, — легко согласился Серега.
И они двинулись на кухню. Там у окошечка с печально опущенной головой сидел Кановнин-старший. Как раз сегодня был день первой выплаты по заему, вспомнил вдруг Сергей. На мгновение ему стало стыдно, что вот он радостный, счастливый, под ручку с любимой боевой подругой — а отец в это время в горести, в печали, в ужасе от всего предстоящего… «Однако теперь я ничем не могу помочь отцу», — с холодной практичностью подумал Серега. И устыдился таких мыслей еще больше, чем собственного радостного личика. Надо будет уломать каким-нибудь способом короля эльфов открыть проход в Нибелунгию не только ему, но и его предкам, — и забрать родителей в принадлежащий ему ныне замок Дебро (правда, пока он здесь, владение, как говорится, было чисто умозрительным).
Одно плохо — замок располагался в Империи Нибелунгов, и факт такого владения ему придется как-то объяснить любимой семье. Но лучше уж потрясти родителей до глубины души рассказом о собственных странствиях в феодально-магических нетях, чем видеть их бомжующими по родному и славному городу Мухолетову…
Отец с появлением на кухне дамы (да еще и аристократического происхождения) тут же благовоспитанно встал. Прямо-таки взмыл с табуретки. И любезно предложил:
— Не хотите ли тертой морковки, милая… э-э… леди?
Титул, который Серега посоветовал отцу употреблять в обращении с литовской баронессой, звучал у того в устах как-то скомканно. И тяжеловесно. Сказывалось советское воспитание, уроки марксизма-ленинизма и классовая ненависть к феодалам-угнетателям…
Леди Клотильду от упоминания моркови аж перекосило. Но затем она пересилила себя и вполне спокойно произнесла:
— Почтительнейше благодарю вас, уважаемый сэр. Э-э… Несомненно, из ваших искусных рук вышло это вкуснейшее блюдо?
Отец покивал, а леди Клотильда вновь ударилась в политес: