— Человек? — хмуро уточнил Герослав. Эльфедра неторопливо встал, обошел стол:
— Да, мне придется срочно отправиться за сэром Сериогой.
Ты удивлен?
— Да нет… — проворчал оборотень. — Вот только что будет с людьми здесь, в Нибелунгии, пока ты будешь гоняться по неизвестному миру за нашим добрейшим герцогом?
Эльфедра театрально развел руки:
— Я не страж народу твоему… Герослав недовольно хмыкнул.
— Ладно-ладно, не хмурься. Меня в любом случае не слишком интересуют судьбы отдельных людей — только… гм… высшая политика. Вот такой уж я бесчеловечный! И хватит обо мне. Людям я помогать не стану. И тебе тоже запрещаю спасать их от й-хонд-риков.
— Запрещают слугам…
— И друзьям, — трезво сказал Эльфедра. — Тем двоим мертвым й-хондрикам палагойцы к этому моменту уже послали замену. Причем те, которых ты убил, до следующего утра не двинулись бы с места, потому что наелись досыта, а вот смена уже начата рыскать у южной стены, где народ побогаче…
— Откуда ты знаешь?! — вскинулся Герослав.
— Эльфы следят за переходами в ваш мир. А я… я слышу мысли, как то и положено королю эльфов в такой тревожный час. Ну что расселся-то? Давай-давай, вставай. Заброшу тебя сейчас в замок, а сам отправлюсь на поиски «предоброго сэра», как его кличут здесь.
— Ладно, — вяло протянул Герослав. — Только будь добр, не переправляй меня прямо в парадную залу замка. Люди не так поймут, перешептываться начнут, еще ведьмаком прослыву…
— Да-да, — поддакнул король эльфов. — А там, глядишь, и крестьяне тобой заинтересуются…
— Да, кстати! — Герослав будто не услышал подначку. — А что за план у палагойцев?
— А вот не скажу, — скучным голосом заявил король эльфов, — тут вся интрига построена на столь простых вещах, что ты и сам можешь догадаться…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Все могут короли
Старенький «москвич» мягко подпрыгнул на очередном ухабе, выруливая за город по разбитой асфальтовой дороге.
— Одно я знаю точно, — сердито сказала Клотильда, избегая, однако, встречаться с Серегой взглядом, — если ты не вернешься домой… то есть к нам, то юный король Зигфрид в очень скором времени станет рабом ордена. Конечно, на этот раз его положение будет лучше, чем тогда, когда ты его нашел… то есть вытащил из лап той старухи. Сыт-одет, крыша над головой, даже личный мерин полагается для выезда…
— Это, — с чуть заметной кривой усмешкой вставил он, — не так уж мало. Я, например, вот-вот останусь совсем без крыши над головой.
Они с Клотильдой сидели на заднем сиденье — плечом к плечу. Отец, до этого молча крутивший руль, резко повернул к нему голову. И поглядел на сына пустыми измученными глазами.
«Болван, — обругал себя Серега. — Надо сначала думать, а потом говорить».
— Пап. Все будет хорошо, вот увидишь. Верь мне, ладно?
Отец с усилием перевел потухший взгляд на дорогу, стремительно летевшую навстречу капоту его «москвича».
— И все-таки мальчишка будет рабом, — торопливо проговорила леди Клотильда, явно стремясь загладить Серегин огрех. — Его воспитают безвольным и бесхарактерным! Будет сидеть на престоле кукла королевских кровей! И даже не на престоле, а'на ступеньках к нему.
— Его воспитают безвольным и бесхарактерным! Будет сидеть на престоле кукла королевских кровей! И даже не на престоле, а'на ступеньках к нему.
— Ну а я-то здесь при чем?!
Взрыв отчаяния,, которому он предался совершенно не вовремя. Машина рыскнула. Серега испуганно и виновато посмотрел на отца. Лишь бы отец не принял и этот крик души на свой счет.
— Ты не должен оставлять ребенка одного, — упрямо гнула свое леди Клотильда, — В конце концов, один раз ты его уже спас.
Серега искоса глянул на Клоти. Леди сидела с обиженным видом, надув губы и сведя ровные соболиные бровки на переносице. По щекам полз пятнами ало-красный гневный румянец.
Он с трудом подавил желание протянуть руку и погладить пальцем бархатную щеку, покрытую в уголке губ персиковым пушком. Клоти опять открыла рот, готовясь начать новый штурм его черствой, по ее мнению, души.
— Стоп, — скомандовал Серега негромким голосом. — Клоти, пусть Зигфрид Нибелунгский поживет без меня. Хотя бы до сегодняшнего вечера, ладно?
Клоти подвигала бровями — очевидно, у нее это означало раздумье, — потом неохотно кивнула, отвернулась к противоположному окну. В машине воцарилась слегка напряженная тишина.
— А вот и деревня! — немного спустя объявил отец неестественно бодрым голосом и, не оборачиваясь, уточнил: — Почти прибыли.
Клоти завозилась, хрустя и шурша толстым шелком плаща. Вытащила из-за спины оглоблю меча, поставила оружие между ног. Складки ткани, в которую Серега ради конспирации завернул меч, сбились вниз, и высунулась тяжелая массивная рукоять в форме креста с полуопустившимися крылышками. Пальцы Клотильды с любовью пробежались по рукояти, затем девушка с удовлетворенным выдохом перевела глаза на потолок салона и счастливым голосом сообщила:
— Радуется сердце мое предстоящему торжеству справедливости! Радуетесь ли вы, сэр Владмир?
Машина опять вильнула и с гулким стуком ударила днищем по выбоине.
— Тихо-тихо, — предусмотрительно сказал Серега. — Клоти, «торжеством справедливости» займусь я. Думаю, что сын имеет право за отца…