На Орсану волк подозрительно заворчал, зато Ролара принял куда приветливее, чем меня в первый раз. Присев на корточки, вампир сосредоточенно ощупал потянувшегося к нему зверя и недовольно покачал головой:
— Худой как скелет. Так не пойдет, за оставшиеся пару дней надо откормить его до нормального состояния, иначе у него просто не хватит сил для трансформации.
— За два дня?!
— Это же не обычный волк. Он быстро придет в форму; на отдыхе с обильным питанием хватило бы и нескольких часов.- Ролар, придерживая спадающие штаны, протянул мне свой ремень. Орсана порылась в сумке и предложила вампиру моток мохнатой волосяной веревки на замену.- Но, увы, нам надо спешить.
Из ремня вышел превосходный ошейник, широкий и прочный, в два оборота.
Из ремня вышел превосходный ошейник, широкий и прочный, в два оборота. Волк прижимал уши, щерился и пытался отвернуть морду, пока я застегивала пряжку и продевала свободный конец в петельки, но, в общем, вел себя вполне корректно. Затем я привязала к ремню остаток веревки (довольно длинный, локтей двадцать), намотала свободный конец на руку и вскочила в седло, красочно представляя, как «ласточкой» вылечу из него, если волк вздумает рвануться в сторону. Но не выпущу, чего бы мне это ни стоило.
Осталось попрощаться с госпожой Белозерской; правила приличия не позволили ей сломя голову мчаться по лестнице, и она только?только переступила порог, тщательно скрывая любопытство. Я уже не стала спешиваться, и церемонию прощания взял на себя Ролар, осыпав даму комплиментами и чувственно поцеловав любезно протянутую руку (Дивена удивленно покосилась на его неощутимую бороду, но ничего не сказала). Вампир ничуть не переигрывал, как будто и впрямь частенько захаживал в королевский дворец, навещая «троюродную кузину». Интересно, где он мог научиться хорошим манерам? Уж точно не в витягской казарме. Может, Орсана права, и его и впрямь натаскивали как универсального шпиона что в Легионе, что при дворе?
Прежде чем возвращаться на тракт, мы завернули в селение, купили у мясника пуд парной говядины, тут же отрезали от нее здоровенный кусок и несколько минут умиленно наблюдали, как волк с рычанием его уплетает. Проходившие мимо люди бросали на него завистливые, а на нас — возмущенные взгляды, но меня это мало трогало. Попробуй кто?нибудь пристыдить нас или обругать, я бы вызверилась на него почище волка.
Из?за волка нам пришлось резко сбавить темп. Он вполне мог бежать наравне с галопирующими лошадьми, но было видно, каких усилий ему это стоит. У меня просто сердце разрывалось, когда он начинал прихрамывать и отставать, а затем делал отчаянный рывок вперед, догоняя. Взять его на седло я не могла, так что приходилось чуть ли не ежечасно останавливаться и ждать, пока он отдышится и перекусит. За день мы проехали не больше половины обычного перегона. Вечером снова заморосил дождь, и, когда впереди показался город («Брас,- сообщил Ролар,- один из крупнейших городов Озерного Края; можно даже сказать, единственный»), мы решили не искушать судьбу и переночевать на постоялом дворе, шумном людном месте, каковых разбойники до сих пор тщательно избегали. До темноты оставалось не меньше двух часов, но мы предпочли потерять их, нежели жизни.
По меркам пустынного Озерного Края Брас считался чуть ли не столицей, на деле являясь большим селом с огрызкообразной крепостью в центре, окруженной неглубоким рвом (по совместительству служившим сточной канавой). В крепости проживала некая не слишком высокопоставленная особа, изнуренная похмельным синдромом после вчерашней гулянки, — даже стражники не избежали этой плачевной участи и теперь сидели на корточках по обе стороны подъемного моста, держась за вертикально поставленные алебарды. Доблестные воины проводили нас безразличными взглядами, даже не поинтересовавшись документами и целью визита в город.
Чем дальше от крепости, тем реже попадались каменные дома; их сменили деревянные лачуги, а там и вовсе мазанки. На улицах кипела жизнь. Крысы, кошки и воробьи безо всякого стеснения шмыгали между ногами делового и праздношатающегося люда. Остановив какого?то оборванца, мы разузнали дорогу к ближайшему постоялому двору, оказавшемуся единственным в городке. Больше и не требовалось: святыми мощами, живописными видами, историческими местами и прочими достопримечательностями Брас похвастать не мог, а для проезжих купцов вполне хватало и одного его.
По иронии судьбы, постоялый двор вплотную примыкал к кладбищу. Ведущая к нему дорога оказалась единственной приличной дорогой в этом захудалом городишке. На нее пошли тысячи плит серого и розового гранита, более уместного в облицовке храма. По ней хотелось ходить всю жизнь.
По ней хотелось ходить всю жизнь. По ней хотелось пронести невесту на руках. Я бы не удивилась, узнав, что похоронные процессии дотаскивают гроб до кладбищенских ворот и разворачиваются, дабы в угоду усопшему повторить последний путь на «бис».
Ролар, хихикая, сообщил, что двадцать лет назад здесь была обычная сельская улица, немощеная и колдобистая, но затем белорский король договорился с эльфийским на предмет совместной постройки неброского, но капитального дома дворцового типа и ведущей к нему дороги, дабы монархи и их посольства могли без помех встречаться на нейтральной территории Озерного Края. Белория отвечала за дом, Ясневый Град — за дорогу. Эльфы честно выполнили свою часть уговора, а тогдашний брасовский градоправитель не выдержал искуса и удрал вместе с выданными на строительство деньгами. Официально его все еще искали и с повторным финансированием не спешили, хотя даже дураку было ясно, что гхыр найдут, а о явке с повинной не стоит и мечтать.