Я и впрямь не выдержала:
— Если я и так скоро все узнаю, почему бы вам ни высказаться чуть?чуть попонятнее?
— Не могу,- извиняюще развел руками маг.- Во?первых, я давал клятву вместе с твоим Учителем, а во?вторых, мы сами ничего толком не знаем.
Наша беседа была прервана Кузьмаем. Дюжий парень, по?медвежьи переваливаясь, тащил в охапке тяжеленный дубовый стол.
— В комнате уж больно душно,- пропыхтел он, с размаху брякнув перед нами столом.- И травами разит, аж голова кругом пошла, а энта морда рыжая моим минутным затмением воспользовалась и сыр надъела, во!
Кузьмай возмущенно продемонстрировал выгрызенный полумесяцем сыр. Мантихора, тихо мяукнув, подбежала к креслу и уткнулась мордой в колени Травника. Старик ласково почесал ее за ухом.
— Ты, прежде чем на Маню наушничать, губы?то оботри — все в крошках.
Ученик облизнулся, заливаясь густой краской.
— Ну, это я того… по дороге попробовал самую малость — вы ж все равно опосля энтой твари есть побрезгуете. Не пропадать же добру!
— Надеюсь, больше ничего не пропадет? — с усмешкой поинтересовался старый маг.
— Ни?ни! — клятвенно заверил ученик, для пущей важности погрозив Маньке кулаком. Мантихора привычно зашипела на него сквозь пышные усы.
— Вот уж парочка — не разлей вода,- тихим посмеивающимся шепотом сообщил маг, когда Кузьмай снова скрылся в доме.- Куда Кузя — туда и Маня. На охоту вместе ходят, Кузьмай уток из арбалета бьет, а она приносит… изредка. Ну да все лучше собаки — у той упадет птица в трясину, и поминай как звали, а Маня на лету ловит.
Мантихора тем временем умостилась на коленях Травника, свесив лапы по обе стороны кресла. Пригрелась и басисто замурлыкала, рефлекторно выпуская и втягивая черные когти. Маг шутливо подергал ее за кисточки на ушах, кашлянул и сменил тему:
— Вольха, я хочу попросить вас об услуге. С деньгами, к сожалению, у меня не густо…
— О чем речь,- я возмущенно поморщилась,- а что случилось?
Передо мной звучно плюхнулось блюдо с жареной курицей, воздевшей к небу окорочка. В Манькином мурлыканье появились алчные нотки, и Травник предусмотрительно спихнул ее на землю.
— На болоте снова начали пропадать люди. По одному, двое…
— Днем, ночью? — Я мысленно перебрала в памяти болотных чудищ. Ночных среди них было больше, а связываться с ними хотелось меньше.
— Хватались их обычно поздним вечером… или ранним утром, когда все добропорядочные селяне возвращаются из кустов при корчме.
Кузьмай вручил мне толстый, неровно отрезанный ломоть хлеба и сел рядышком, на прикаченном от поленницы чурбачке. Не успели мы приступить к еде, как тучи опомнились, и хлынул ливень. Ясеневую крону, укрепленную заклинанием, он не пробивал, частыми каплями осыпаясь с краев лиственного шатра.
— Ежели живоглот днем и шастает, сегодня нипочем чем не вылезет,- проворчал Кузьмай с набитым ртом,- ишь зарядило. Хоть бы трясина из берегов не вышла, и без того ее паводком вздуло.
— Кто?кто? — со смешком переспросила я.
— Живоглот,- без тени улыбки повторил Травник,- по крайней мере, так его прозвали местные.
— Полагаю, за привычку глотать живьем?
— Именно.
— Да у вас не болото, а одна сплошная байка! — не удержалась я.
— Если все свидетели проглочены, откуда они знают про чудище? Зима выдалась снежная, по весне трясина разъела тропы, вот вам и живоглот… Вы?то сами в него верите?
Травник молча кивнул на дубовый комель возле скита. Кузьмай ссек и порубил на дрова ветки, а неподъемный ствол мантихора облюбовала для ежедневной заточки когтей. Но недавно им воспользовался кто?то еще, втрое глубже распахав крепкую дубовую древесину.
— Я не знаю, что за гость навестил нас прошлой ночью, но Манька учуяла его сквозь стены и забилась под лавку, подвывая от страха. Увы, мы оказались недостаточно храбры для более близкого знакомства…
Я тоже не ощутила прилива трудового энтузиазма. Но признаваться не стала.
— В дом оно не полезло?
— Поскреблось в дверь, но я зажег веточку зверобоя, и все стихло.
— Еще бы! — буркнул Кузьмай, расставлявший по столу миски.- Не веточку, а пук, уж завоняло так завоняло, изо всех щелей дым повалил, еле прокашлялись!
— Ты же сам подсовывал, причем что ни попадя! — вознегодовал Магистр.- Половину запасов из?за тебя, дурня, извели!
— Выходит, там был не один зверобой? Вы не могли бы припомнить, что именно? — перебила я. Зверобой неплохо отпугивал кикимор, пижма — мелких болотных нетопырей?кровососов, заодно и комаров, чемерицу недолюбливали вурдалаки. Но кикимора, костлявое созданьице в рост гнома, представляла угрозу только для собак и маленьких детей, к тому же не поедала жертв, а душила и бросала на месте. В ловчие стаи кикиморы сбивались редко, лишь в особо суровые зимы, когда бочаги промерзали до дна.
Запинаясь и поддакивая друг другу, травники начали перечислять. Чего там только не было! Ромашка, вороний глаз, жгучеяд болотный, вереск, двуцветник, птичий ячмень, камнеломка… Похоже, им удалось обратить в бегство всю окрестную нечисть, а также птиц, зверей и ползучих гадов.
— И много человек пропало?
— За два месяца — шестеро.
— Пятеро,- поправил Кузьмай,- Ламоня у свояка заночевал, вернулся к обеду. Ох, и отходила его жена кочергой, пуще живоглота! Брехал, поди, что у свояка, тот губ не помадит…