— Прошу вас, — сказала она тихо.
Бэлшуну взял чашку трясущейся рукой, поднес к губам.
— Что все это значит? — спросил он наконец. — Вы, надеюсь, не в сговоре с этими головорезами?
— А что произошло? — в свою очередь спросил Ицхак.
— Они ворвались в мой дом на рассвете. — Учитель Бэлшуну содрогнулся. — Перебили у меня посуду. Опрокинули аквариум… Зачем-то… Сперли несколько книг — где на обложке голые женщины… Это были книги по магическим практикам…
Ицхак покусывал губу и мрачнел все больше и больше. Потом облизал кончик носа.
Учитель Бэлшуну смотрел на ицхаков нос, как завороженный. Наверное, никогда не видел таких носов.
— Рассказывайте, — подбодрил его Ицхак. И положил руку ему на плечо.
Учитель Бэлшуну отдал пустую чашку Луринду и попросил ее сварить еще. Луринду ушла. Она была недовольна — ей хотелось послушать.
— Потом стали мне угрожать. Правда, я не понял, из-за чего. Так, бессвязные выкрики приматов… Затем… — Он потер скулу.
— Что, побили? — спросил я.
— В общем… — Он перевел взгляд на меня. Узнал. — Вы были у меня на двух, кажется, сеансах?
— Да.
Он помолчал немного.
— Так это ваша месть? — спросил он наконец.
— Месть?
— Да. За эту потаскуху, за Циру. Я наказал ее, а она сбежала, безответственно бросив ученичество…
— Кстати, за что вы избили ее?
— За вольномыслие, — отрезал Бэлшуну. — Ученик не имеет права на вольномыслие. Он должен только впитывать знания. Только!
— К сожалению, — сказал Изя, — Цира действительно мыслящая девушка.
А мыслие, друг мой, бывает либо вольно-, либо недо-. Третьего не дано.
Учитель Бэлшуну сердито посмотрел на него и не ответил. Луринду явилась со второй чашкой кофе. Цира бесшумно отсиживалась наверху, в лаборатории. Наверняка злобилась. Еще немного — и по лестнице потечет концентрированная уксусная кислота.
— Нет, — сказал я, отвечая на первый вопрос учителя Бэлшуну. — Это не месть, поверьте. Конечно, не помешало бы проучить вас за гнусное поведение с нашей девушкой. Но в этом сейчас нет необходимости. Мы хотели просить вас об одолжении…
На лице Бэлшуну появилось такое глупое и растерянное выражение, что я едва не рассмеялся.
— Что? — вымолвил он наконец. — Попросить? Да вы… наглец… вы понимаете хоть, что после того, что вы… когда вы… натравить этих приматов… и после этого…
— Да, — сказал Ицхак твердо.
Бэлшуну опять замолчал.
Допил кофе. Уселся поудобнее. Пригладил волосы. Напустил на себя строгость. А что еще ему оставалось?..
— Я вас слушаю, — произнес он сухо.
— Обстоятельства складываются таким образом, — начал Изя, — что вынуждают нас забыть о личных обидах и амбициях. Не без помощи Циры и ее связей в храме Эрешкигаль…
Бэлшуну застонал.
— Еще и это! Я должен был догадаться… Нет, увольте. Я не стану сотрудничать с темными силами. Нет. Мое посвящение не позволяет мне даже приближаться…
Он дернулся, чтобы встать. При его упитанности выбраться из засасывающей трясины нашего дивана оказалось не так-то просто.
Ицхак вжал его обратно в диван.
— Сидеть, — властно сказал мой шеф. — Мы еще не закончили.
Учитель Бэлшуну затих. Выслушал все об Энкиду. Не поверил. Выслушал еще раз. Опять не поверил.
— Цира! — крикнул Ицхак.
Наверху не пошевелились. Ицхак повернулся к Луринду.
— Смоковка, позови Циру.
Луринду безмолвно повиновалась.
Цира спустилась по лестнице. Более кислого лица я у нее никогда не видел. Глядя в сторону, молвила:
— Ну.
— Покажи учителю Бэлшуну магический прибор.
— Сейчас.
И неторопливо повернулась обратно к лестнице. Поднялась. Цок-цок-цок. Мы ждали. Повозилась там, наверху. Снова спустилась, на этот раз с ящичком в руках. Протянула ящичек Ицхаку.
Полстражи ушло на ознакомление учителя Бэлшуну с магическим прибором. Изя не торопил его. Усердно пичкал кофе и комплиментами. Уговаривал. Ворковал.
Луринду под шумок незаметно убрала мешок и веревки, чтобы не травмировать психику нашего будущего провожатого.
Несмотря на уксусный вид, Цира торжествовала. Учитель Бэлшуну — это просто учитель Бэлшуну. Ну, царь Хаммурапи в одном из воплощений. Подумаешь! А она, Цира, — великий Энкиду! Вот так-то. Другой раз будет думать, прежде чем руку на учеников поднимать.
Бэлшуну был растерян. Потом он попросил принести ему гамбургер. Сказал, что хочет обдумать все случившееся.
* * *
К середине четвертой стражи в офис явился Мурзик с кривоногой коммунисткой.
— А, товарищ Хашта, — приветствовал я его.
— А, товарищ Хашта, — приветствовал я его. — И товарищ Хафиза с вами, я не ошибся?
— Вы не ошиблись, — сказала товарищ Хафиза. И уставилась мне прямо в глаза открытым, ненавидящим взором.
— Должен вам сказать, товарищ Хафиза, что ваши головорезы проявили изрядное партийное усердие, — сказал я. — Восхищен.
Мурзик заметно обеспокоился.
— А что они натворили?
— Избили учителя Бэлшуну и разгромили его дом, больше ничего.
— Блин… — выговорил Мурзик.
Товарищ Хафиза пожала плечами.
— Кровососом больше, кровососом меньше…
— Да нет, товарищ Хафиза, — сказал Мурзик, — это чрезвычайно нужный нашему делу кровосос. Нам необходимо его сотрудничество.
— Добровольное, — добавил я.
Мурзик вдруг фыркнул.
— А не будет Цирку ни за что по морде бить, — сказал он. — Так ему и надо, падле.