— Ты что, спятил? — прямо в лоб, не прибегая к хваленой силонийской дипломатии, спросил Кальпурций.
— Ничего подобного! — с праведным возмущением опроверг Йорген. — Представь. Допустим, ты — ифийский разбойник. Чем ты обычно промышляешь?
— Ну… До прихода Тьмы грабил торговые обозы. Теперь живу по большей части дальними набегами на предгорные селения Фриссы и Иферта… Еще бывает иногда — случайные путники подвернутся…
— Правильно! Теперь ответь мне честно, как разбойник разбойнику. Станешь ты ожидать появления случайных путников, да еще со стороны благодатной и безопасной Силониии — ночью ?!
— Никогда в жизни! — вынужден был признать Кальпурций. — Ни одному здравомыслящему человеку подобное в голову не придет!
— Вот видишь! — победно заключил Йорген, уже пришпоривая коня. — Ну, в путь?!
— А твари?! — запоздало вслед ему прокричал Кальпурций. — Сожрут ведь нас!
— Проскочим, дадут боги! — долетел ответ. — Из двух зол надо выбирать меньшее!
И ничего не осталось молодому Тииллу, как скакать вдогонку за своим отчаянным другом, задаваясь по дороге вопросом: уж не колдовской ли жезл, наградив его здравием телесным, лишил взамен здравия душевного?
На самом деле не был Йорген ни безумцем, ни бесшабашным храбрецом, не знающим, что такое разумная осторожность.
Прежде чем принять решение, столь дикое на первый взгляд, он тысячу раз взвесил все «за» и «против», и сделал это задолго до того, как Кальпурций сподобился высказать свои страхи. Просто беспокоить друга раньше времени не хотелось, вот и молчал. А сам еще в Аквинаре, когда вел речи о «тайной вылазке», понимал — не будет этого. Не пройти тайно там, где для тебя все чужое и незнакомое, а недремлющий враг давно изучил каждый камень, каждую кочку или куст. Внезапность и скорость — единственное, на что им оставалось рассчитывать. Вот почему он тогда, к радости Кальпурция, без возражений согласился поменять выносливых, но тихоходных фельзендалок на быстроногих степных скакунов. Боги дадут — вынесут…
Глава 20,
в которой читатель узнает о горькой участи далигальских разбойников, а Йорген с Кальпурцием таковой участи избегают. Но ненадолго
Кто режет хладною рукой
Вдовицу с бедной сиротой…
А. С. Пушкин
Вынесли! Вынесли, хотя Кальпурций уже не надеялся остаться в живых! И Йорген не надеялся, чего греха таить.
Твари мчались по следу, голодные, злые. Как ни логичны были рассуждения ланцтрегера фон Рауха, а просчитался он в главном, в том, чего никак не мог предугадать, да и потом никогда не узнал. Не было больше на перевале Далигалы шайки из тридцати восьми разбойников. Была стая вервольфов в тридцать пять голов.
Случилось это в начале зимы. По первому снежку, по легкому холодку пошли в дальний набег на фрисские земли. Напали на новое, не тронутое прежде село. Дело было в сумерках, как заведено, — всегда так работали. Тут главное — до захода солнца успеть охрану перебить, в дома войти. Ночь можно спокойно сидеть под крышей, никто на помощь местным по темноте не придет, своя жизнь дороже. А чуть свет с добычей — в обратный путь, пока облаву не выслали. Расчет верный, прежде никогда не подводил.
Да только в тот раз иначе вышло. Им бы с самого начала заподозрить неладное. Село большое, богатое, а неухоженное какое-то. Собак не слышно, скотина не мычит по хлевам, и рожь под снегом лежит несжатая… Охраны тоже никакой, и по домам — одни бабы с детями да старики дряхлые, мужиков вовсе нету. Ну, решили — может, на войну куда угнали, мало ли…
В дома вошли, баб, детей и стариков перерезали, чтобы под ногами не путались. Такую дрянь и в невольники не продашь — на вид больные все были, не то что заразные, а как бывает, если в глухой деревне родня между собой женится и дурную кровь плодит…
Ну вот, перерезали, значит, народ и сели рассвета ждать. Погреба обшарили, что выпить нашли, весело было. Да только недолго. К полуночи ближе выкатилась на небо луна, большая, белая, и снег под ней белый… Светло стало, красиво… Кто пил еще, кто спал уже на хозяйских кроватях, а то и под столом, до кровати не добравшись. Беды не ждали, а она пришла. Повставали дети да бабы, обросли волчьей шерстью дряхлые старики — кто ж знал, что их серебром надо было бить? Серебра-то и не прихватили толком с собой, так, по малости, против одного-двух случайных. А их чуть не сотня оказалась — голодные, злые… Насмерть, правда, только троих одолели заесть, зато перекусали всех до единого. Оно ведь без разницы, взрослый волчище тебя тяпнет или щенок с кошку росточком…
И не стало на Далигальском перевале разбойничьей шайки, стала стая тварей ночных. Вот с ней-то друзья наши и встретились на узкой дорожке.
Самое досадное — они почти успели! Уже остался далеко позади сам перевал, его миновали благополучно. Мелькали вдоль скал какие-то неясные, зловещие тени, но в атаку не шли — и на том спасибо Девам Небесным! Останавливаться и смотреть, кто такие, путники, понятно, не собирались.
Мелькали вдоль скал какие-то неясные, зловещие тени, но в атаку не шли — и на том спасибо Девам Небесным! Останавливаться и смотреть, кто такие, путники, понятно, не собирались. Уже недолго оставалось до восхода — всего час-другой продержаться…
Первыми беду почуяли кони. Когда скакун вдруг рванулся вперед, не дожидаясь приказа всадника, у Йоргена сердце упало, решил — понесла скотина! Но увидел, что жеребец Кальпурция мчит еще быстрее, понял: пришла беда иного рода. А скоро и увидел ее.