Источник звуков не заставил себя долго ждать. Все-таки это оказались люди, толпа людей самого предосудительного вида. Взять, к примеру, их волосы и бороды. Создавалось впечатление, люди не брились, не стриглись и не расчесывались с первого дня прихода Тьмы. Пряди волос висели кошмарными слипшимися сосульками, как колтуны на боках бродячей собаки. Гедвиг даже показалось, она видит копошение крупных белых насекомых. Хотя это, скорее всего, было лишь игрой ее воображения. То есть сам факт наличия насекомых сомнению не подлежал, другое дело — разглядеть их с двадцати шагов было вряд ли возможно.
Одежды участников процессии выгодно гармонировали с «прическами». Все, и мужчины, и женщины, были облачены в мешки с прорезями для рук и головы, изодранные настолько, что скрывали они гораздо меньше, чем хотелось бы. А у некоторых и того не было — видно, истлев окончательно, одеяние свалилось, о новом же хозяин не позаботился.
Обуви эти люди не носили вовсе, зато носили колокольчики. В ушах, в носу, в волосах, ожерельями вокруг шеи, браслетами на запястьях и щиколотках. Многие несли в руках шесты, украшенные целыми гроздьями колокольчиков и бубенчиков всех сортов и размеров, от крошечного рыболовного до огромного коровьего ботала. А у кого шестов не было — несли медные тазы и колотили в них что есть мочи палками. Грохот стоял невообразимый.
Кроме того, люди непрерывно выкрикивали что-то бессвязное, дико приплясывали на ходу (при этом движения их были откровенно непристойными), истерически хохотали и вращали совершенно безумными глазами.
Каждый из невольных свидетелей этого фантасмагорического действа (исключая разве Фруте, старательно оберегаемого родственниками от всяческих невзгод) прожил нелегкую жизнь и много чего повидал на своем веку. Но и двадцатилетний Йорген, и стопятидесятилетний Семиаренс были единодушны во мнении: большего непотребства им встречать не приходилось.
Они лежали, вжавшись в склон оврага, затаив дыхание, и едва отваживались осторожно выглядывать наружу. Почему-то каждый был уверен: если эти одичавшие люди их заметят, непременно навалятся скопом и попытаются сожрать. И скорее всего, им это удастся: даже с помощью колдовства не так-то легко отбиться вшестером от многотысячной толпы.
— …Ой! А вдруг они нас УЧУЮТ? Носом? — страшным шепотом спросил побледневший Фруте.
Впрочем, шепот его потонул в окружающем гвалте, и Йорген брата не столько услышал, сколько прочел по губам.
— Ты полагаешь, в этой вонище можно что-нибудь учуять?! — Нестерпимый смрад висел над толпой: запах немытого тела, мочи, гнилого дыхания, прогорклого жира (от волос, что ли?) и еще одной субстанции, о природе которой можно было догадаться, глядя, какие именно движения мужчины совершают в своем отвратительном танце. — Обойдется, дадут боги!
…Хвала Девам Небесным, обошлось! Хвост безумной процессии скрылся за дальним перелеском. Путь ее был отмечен широкой полосой втоптанной в пыль травы, не успевшим рассеяться зловонием, цепочкой испражнений и одиноким старческим трупом лицом вверх. Рядом с трупом лежал очень неплохой таз.
— Эх! Ну и натерпелся же я страху! — радостно объявил ланцтрегер, вылезая из оврага. — Фу-у! Можно подумать, стадо гнали! За стадом тоже всегда остается го… помет.
— Гм-гм! Это нам известно! — холодно откликнулся силониец, он считал, что в присутствии дам совсем не обязательно обсуждать столь неприглядные подробности, деликатнее их не заметить вовсе.
— Навоз! — укоризненно поправила дама, и у Кальпурция отлегло от сердца: не обиделась!
— Но вот ЭТО же, — Йорген ткнул пальцем, — это не навоз!
— Нет, — согласилась ведьма, — это то, что ты хотел сказать вначале. Типичное.
— Как ни назови, лучше оно не станет, — заметил Черный Легивар важно. — А потому предлагаю сменить тему. Боюсь, про нас плохо подумают. — Он выразительно кивнул в сторону Семиаренса Элленгааля (который, к слову, весь их разговор прекрасно слышал).
— А, пусть думают, что хотят! — отмахнулся ланцтрегер. — Сами виноваты. Если бы не они, здесь бы этого сейчас вообще не лежало.
— Я думал, они нас съедят, — пожаловался Фруте.
— Кто нас съест?! Мы вообще-то про светлых альвов речь ведем!
— А я — про этих! — Он указал на труп.
Брат одобрительно кивнул.
— Эти запросто сожрали бы! Не могут же они обходиться без пищи. Я думаю, они как раз людоедством живут.
— Друг друга, что ли, едят? — удивился юноша.
— Наверняка кого послабее. Может, и нормальных людей ловят — тех, что в Фальке.
Гедвиг усмехнулась:
— Можно подумать, они там нормальные были!
— Ну все-таки лучше этих!
— А я знаете что заметил, — понизив голос, поделился Кальпурций. — Видели, сколько в толпе было женщин на сносях? Чуть не каждая пятая! А детей младше десяти? Ни одного! Я так думаю, они младенцев своих того…
— Фу-у! — Йорген театрально изобразил оскорбленное достоинство. — Тиилл, друг мой, ты ли это?! При юной даме измышлять такие гадости…
Но силониец на этот раз смущаться не стал, он прекрасно видел, что юная дама отнюдь не выглядит шокированной. Тем более что в прежние, дикие времена практика ведовства допускала жертвоприношение, и Гедвиг этого не могла не знать.