— Интересно, сколько сейчас времени? — зевнула я, чувствуя, как тепло охватывает все тело.
— Я думаю, уже за полдень. — Дарн открыл контейнер, и моего носа коснулся запах жареного мяса. — Иди, ешь.
Меня не надо было упрашивать. Подняв стул, я придвинула его к столу и с опаской уселась. Он угрожающе скрипнул, хрустнул, но устоял. Убедившись, что мебель не угрожает моей жизни, с наслаждением подвинула к себе посудину.
— Ум… ням… Вкусно! — Жаркое из утки! Невероятно! У парня несомненный талант! — Когда ты умудрился ее поймать?
— У меня на корабле есть небольшой запас.
— Он усмехнулся, любуясь, как я с жадностью обгладываю уже вторую ножку. — На случай непредвиденных обстоятельств.
— Типа меня?
— Ты вне категорий!
Это было сказано так, что я опустила глаза и отодвинула контейнер.
— Спасибо, я сытая. Ешь сам.
— Мне достаточно утолять голод один раз в сутки. — Он закрыл контейнер и, спрятав его в рюкзак, протянул мне фляжку. — Вода. Хочешь пить?
Я с благодарностью сделала глоток, еще и, плеснув на руки, умылась.
— Здорово! Я чувствую себя почти счастливой!
— Почему «почти»? — Забрав фляжку, он тоже сделал глоток и спрятал ее в рюкзак.
— Мысли, — отмахнулась я. Как объяснить ему, что я даже боюсь представить то, что ждет меня дома! Истерика, скандал, слезы… и причем, как обычно, Галина будет права.
— Ты волнуешься за сестру? — Он уселся рядом со мной на стол. — Не хочешь скандала, который она может тебе устроить?
Я в изумлении взглянула на него.
— Откуда ты знаешь? Это же мои мысли!
— В первую очередь, это твои чувства. — Он вдруг коснулся моей щеки, взял за подбородок и приказал: — Не отводи взгляда.
Его горящие в полумраке глаза вдруг приблизились, втягивая меня в водоворот мыслей, чувств, и я поняла, что в сердце больше нет волнения, предчувствия чего-то неизбежного. Только легкость и азарт. А затем я почувствовала на губах тепло его дыхания и шепнула:
— Поцелуй меня.
Галина
До полудня я еще пыталась заставить себя не думать, но когда вся работа была переделана и солнце заспешило к закату — не выдержала:
— Ольга Николаевна! Теть Оль, я пойду прогуляюсь.
— И куда ты собралась? — тут же выглянула она в окно. — Лизку искать? Даже и не думай! Время под вечер, не хватало еще и тебе потеряться!
— Да нет, просто схожу на базу. Петр своим парням приказал ее искать. Вот и думаю — вдруг уже нашли? Он мне дал какой-то передатчик, но я совершенно не умею им пользоваться. — Я состроила честные глаза.
— Одна-то ты туда как дойдешь?
— Да я уже там была.
— И не думай! А коли собралась, возьми хоть непутевого себе в попутчики.
— Хорошо. Пойду позову. — Обрадованная ее напутствием, я, не заходя в дом, бросилась к калитке, мысленно умоляя Гришку быть дома. Но звать мне его не пришлось. Он стоял у соседского забора и что-то сосредоточенно искал в карманах. Увидев меня, он скривился и собрался было шмыгнуть в ограду, но передумал.
— Э-э, здрасьте! Как Лиза? Не нашлась?
— Не нашлась. Поэтому я к тебе. За помощью.
— Чего надо? — тут же нахмурился он.
— К базе проводишь?
— Не-э-э! Я больше в лес ни ногой!
— Я тебе денег дам!
— Не-э-э, жизнь дороже!
— Много! — Последний аргумент оказался решающим. Парень хитро прищурился.
— Сколько?
— Сто рублей!
— Ха…
— Двести, — перебила я его.
Парень хитро прищурился.
— Сколько?
— Сто рублей!
— Ха…
— Двести, — перебила я его.
— Два раза ха-ха!
Вот вымогатель малолетний! И что в нем могло так понравиться моей непутевой сестренке?
— Пятьсот!
— Ну-у… — Гришка сосредоточенно поскреб затылок и выдал: — Мало.
— А сколько ты хочешь?
— Тыщу! Баксов!
Нет, ну каков наглец?!
— За тыщу баксов я найму всю вашу местную милицию! Даю тысячу рублей — и это мое последнее слово.
На лице парня отобразилось все: от возмущения и разочарования до примирения и согласия.
— Лады. Но деньги сразу!
— На. — Я достала три сотни. — Это сейчас, а остальное потом.
— Ага! — возмутился он, но я его перебила:
— Не хочешь — как хочешь. Найму Семеныча.
Вместо ответа Гришка сцапал деньги и исчез за оградой. Через мгновение он вновь появился и, ни слова не говоря, направился в лес.
Хм, настроен позитивно, что радует!
Некоторое время мы шагали молча. Вначале парень нервно оглядывался по сторонам, затем успокоился и даже разговорился:
— Да ты не переживай! Хозяин — он не злой. Одинокий только. Каково это — с одним зверьем беседы вести? И Лизке он ничего плохого не сделает. Покружит да отпустит.
— О чем ты говоришь? Какой хозяин? Не верю я в эти сказки и тебе не советую. Каждое происшествие — якобы необъяснимое — вполне разумно можно объяснить. — Ха, тоже мне нашелся философ-фольклорист!
— Ну и как тогда ты объяснишь, что я в лесу встретил сам себя, а потом я стал совсем не я, а на меня напал столбняк?
— Пить надо меньше! Еще и не то увидишь! — Шагая по тропинке, спрятанной в прошлогодней траве, я только фыркнула, кинув быстрый взгляд на возмущенную физиономию парня.
— Да я… а он… эх ты! — Он обиженно запыхтел и бросил: — А вообще-то ты права. Не хотел говорить, но в лесу изредка народ пропадает. И в основном из приезжих! Правда, два раза дед Федор, наш кузнец, терялся, но через неделю возвращался. Говорит, у инопланетян на корабле был, но они его почему-то отпустили.