— Что?
— Почему он так тебе не нравится? — спросила сестра, продолжая буравить меня пристальным взглядом.
Я озадаченно нахмурилась:
— Кто?
— Петр. — Галка криво усмехнулась и отставила кружку. — Я же вижу, как ты начинаешь себя вести, когда он рядом!
— Галь, мне этот чел до лампочки!
— Тогда почему ты хочешь уехать?
— Потому, что соскучилась по цивилизации!
— И только?
— Да!
— Что ж, попытаюсь тебе доказать, что цивилизация не самое лучшее, о чем можно скучать.
Поэтому — хочешь ты или нет — завтра мы идем на Русалочье озеро! Петр сказал, там невероятно чистая вода. — Сестра поднялась и вышла из беседки. — Кстати, долго не сиди. Молодому организму для полноценного развития нужен крепкий здоровый сон!
— Учту! — отмахнулась я, проводив взглядом ее нырнувшую в темноту веранды фигурку, и перевела взгляд на домового, с наглым видом поедающего блины. — Ну и что тебе тут надо?
— Ужинаю. Не видишь?
— Вижу. А ты мне ничего сказать не хочешь?
— Хочу, — он протянул мне мизерный кусочек блина, — макни, пожалуйста, в варенье, а то по блинам ходить туда-сюда уж больно утомительно!
— Тьфу! Сам макай! Ты лучше скажи — поможешь убедить сестру или нет?
— А что мне за это будет? — тут же хитро сощурился Хряп.
— Мм… обещаю макать твои блины в варенье каждый вечер!
— Ха, уже лучше… Убедить ее, помочь — смогу, но ты тоже пообещай, что не уедешь. По крайней мере, до тех пор, пока здесь будет оставаться твоя сестра!
— Хм, а зачем тогда мне надрываться, все это ей доказывать, если и дальше придется наслаждаться обществом алкоголиков-любителей? — Я изобразила возмущение.
— Ну… — Хряп поколупал крохотным пальчиком поджаристую корочку блина. — Во-первых, у тебя есть шанс не только доказать, но и знатно подшутить над своей неверующей сестрой, естественно, с моей помощью.
Он вскочил, шутливо поклонился и продолжил:
— Во-вторых, если уедешь, то лишишь себя, может быть, единственного в твоей жизни… мм… — Хряп задумчиво помычал, прищелкивая пальцами. — Как это люди сейчас выражаются… по телевизору слышал…
Я пожала плечами:
— Отдыха? Приключения?
— А если все это вместе? На …стрём заканчивается?
Я похлопала ресницами, чувствуя себя иностранкой, пока наконец домовой не спас мои мозги от окончательного, не поддающегося лечению и вправке вывиха.
— Экстрём! Во!!! — И пафосно закончил фразу: — Я не дам тебе лишить себя, может быть, единственного в твоей скучной жизни настоящего экстрёма!
— Сам ты — «экстрём»! — Я не удержалась от ехидного смешка, за что заслужила в ответ его недовольную мину. — Не была я здесь, не видела я эту Боровлянку — и еще бы век мне ее не видать!
— Глупая ты, — тяжело вздохнул Хряп. — Я тебе такое веселье предлагаю, а ты заладила одно и то же!
Веселье? Хм…
— Ну ладно! Посмотрим на твое «веселье». Но если я умру здесь от скуки — это досадное недоразумение будет на твоей совести!
«Живет моя отрада в высоком терему-у-у, а в терем тот высокий нет хода никому-у-у!» — От неожиданно раздавшегося за забором нестройного завывания я вздрогнула так, что едва не сверзлась со стула.
— Вот говорила же Гальке, чтобы не давала этому алкашу полтинник!
— Ну веселье не веселье… — домовой ехидно осклабился, — а со скуки не помрешь — это факт! А чего это Гришка репертуар сменил? — Хряп озадаченно почесал кудлатую макушку.
— Ну, — я пожала плечами, заодно разогнав комаров, — видать, захотелось и для соседки чего задушевное сбацать!
«Ты сказала во середу, придешь в гости до обеду. Жду-пожду — тэбэ нема… Пидманула-пидвела!» — лихо перешел на ближнезарубежный фольклор этот местный трубадур.
— И после этого ты хочешь, чтобы я осталась?! — Я уставилась на домового, явно наслаждающегося пением Гришки, и прислушалась.
Хм, довольно неплохой тенор. Может быть, в другой раз мне бы его творчество даже понравилось, но только не здесь и не сейчас!
Следующая песня заставила меня вскочить, едва не опрокинув стул. Нет, ну я этому вокалисту завтра фальцет обеспечу!
«Лиза, не исчезай, Лиза, не улетай… Побудь со мной еще совсем немного, Лиза, как жаль, что расставанья час уже так близок…»
— Ах, как романтично! — Хряп театрально смахнул слезу. — Жаль только, что на кнопки гармошки через раз попадает. Хотя, честно признаться, не впервой.
В нашей комнате зажегся свет. Кутаясь в халат, из окна высунулась Галка и, подслеповато вглядываясь в темноту, тихо позвала:
— Ли-из! Лиза, ты где?
Черт, разбудил! Ну ничего! Скоро выйдет хозяйка, и вот тогда-то я получу моральное удовлетворение и за потревоженный сон сестры, грозящий перейти в душеспасительную беседу, и за мой испорченный отдых!
— Лизавета!
Не отстанет!
— Что? — Я вышла из беседки.
Заметив меня, она поманила и, когда я ступила в освещенный квадрат, усмехнулась:
— А ты еще хотела уехать! Где еще ты услышишь такой репертуар в свою честь?
— После такого репертуара я еще больше хочу уехать! — не выдержала я и покосилась на темнеющий забор, из-за которого доносились виртуозные пассажи. Как бы его угомонить?
— Иди к нему и попробуй уговорить пойти домой! — словно отвечая на мои мысли, попросила сестра и пояснила: — Не хочу, чтобы он Ольгу разбудил. Она совсем недавно уснула, все ворочалась.