Петр, словно прочитав мои мысли, утопил педаль газа и, качнув головой, бросил:
— Трусиха!
Глава 20
Лиза
Едва вдали стихло урчание мотора, я позволила себе отвести взгляд от окна и вздохнуть.
Знать бы еще, зачем я отказалась от возвращения домой, в рай комфорта и уюта? Может, все дело в Галке? Что бы она ни думала, но я конечно же понимала, как ей важны эти несколько дней, проведенные здесь. Неважно, что мечты и иллюзии останутся лишь мечтами и иллюзиями. Главное, чтобы они были!
Хотя мелкого пакостника Хряпа тоже было немного жаль бросать…
В ворота внушительно постучали. Затем еще раз.
— Ну и кого принесла нелегкая? — раздался зычный голос хозяйки, и по гравию дорожки прошуршали ее тяжелые шаги. — Гришка? Ты?! Ну и чего тебе, паршивец такой, надо?
Я метнулась в нашу спальню и высунулась в открытое окно.
Над забором желтела солома волос нашего соседа. Возле калитки, не давая ему войти, оборону держала Ольга Николаевна.
— Ты, эт, соседушка, только лопатой по голове не надо, ладно? А то мне и так чего-то худо! Я чего пришел-то: сказать, что бабка моя из города вернулась. Зайти тебя просила.
— Это еще зачем? — подбоченилась хозяйка.
— Она тебе трех цыплят привезла. Взамен тех… потерявшихся.
— Ха, хитрая она у тебя! Поперли, значится, курей, а отдавать цыплятами собрались? Вот сначала вырастите их, ночей не поспите, а потом уже посмотрим!
— Слышь, теть Оль, — Гришка добавил в голос металлических ноток, — можешь и не брать, но скажу сразу: не возьмешь этих, вообще ничего не получишь! Свидетелей не было, заяву участковому не писала. — И тут же сбавив тон, жалостливо вздохнул: — Эх, а жалко будет, если ты не возьмешь. Она не бройлеров каких, а несушек где-то раздобыла.
— Мм… — последний аргумент соседа явно оказался для нашей хозяйки жирным плюсом. — Где, говоришь, она сейчас?
— Так дома, где ж еще? — Он посторонился, пропуская ее. — А твои гостьи в город, что ли, умотали?
— Галина. А вторая дома осталась, — сдала меня старуха, заставив спрятаться за шторку. — Так что охрана имеется, и снова чего украсть даже не надейся.
Через пару секунд тихий окрик заставил меня замереть:
— Лиз, Лиза! Выйди, разговор есть!
Я высунулась в окно и уставилась в белесые глаза соседа. Как затянутое серой дымкой небо. Интересно, и с чего я вчера решила, будто они у него зеленые?
— Чего тебе?
Он смущенно улыбнулся.
— Ты это, того, не обижаешься, что я тебя вчера бросил?
— В смысле?
— Ну… с лесником о жизни так заговорились, что проснулся сегодня утром. — Он виновато взлохматил макушку. — И сразу к тебе! Правда, вначале в засаде сидел, ждал, когда сестра твоя уедет. Сурьезная она у тебя!
Чувствуя, как реальность пытается от меня сбежать, я переспросила:
— Гриш, ты что, ничего не помнишь?
Тот искренне помотал головой и сразу насторожился:
— А чего я должен помнить?
— Та-ак! — Я подержалась за лоб и бросила: — Подожди, сейчас спущусь.
Едва я спустилась, как он шагнул ко мне, прищурился и вдруг спрятал руки за спину.
— Так что вчера было-то?
— Да ничего особенного. К озеру прогулялись. — Я тоже остановилась в метре от него.
— К какому озеру?
— К Русалочьему.
— Да не было этого! Говорю ж, мы с лесничим заговорились, потом я вышел, а тебя уже и след простил! — Он смущенно почесал затылок. — Ты это… того… не обижайся? Ну и то, что я к тебе маленько приставал… Может, ты мне нравишься.
— Уходи. — Я развернулась и пошла к двери. Ощущение какого-то невероятного обмана, подлога обидой сдавило сердце. Ненавижу!
— Что? — Он удивленно похлопал выгоревшими ресницами.
— Пошел вон! И никогда больше сюда не приходи! — выпалила я ему в лицо и, влетев по ступенькам в дом, захлопнула дверь.
— Пошел вон! И никогда больше сюда не приходи! — выпалила я ему в лицо и, влетев по ступенькам в дом, захлопнула дверь.
— Лиз! Ты чего?
Подперев спиной затрясшуюся дверь, я на всякий случай задвинула щеколду.
— Открой!
— Та-а-ак! Чего это ты тут буянишь?
От внезапно раздавшегося голоса хозяйки дверь мгновенно перестала трястись.
— Да я…
— Иди домой. Бабка зовет.
Секундой позже я услышала удаляющиеся шаги, хлопнула калитка, и все смолкло. Ну надо же, какой авторитет!
В дверь тихонько стукнули.
— Лиз, открывай, он ушел.
Я щелкнула задвижкой и смущенно улыбнулась Ольге Николаевне.
— Надоел.
— Понимаю…
Она прошла в дом, а я постояла на крыльце, разглядывая безоблачную синь неба. День обещает быть жарким и… долгим. Надеюсь, сестренка не очень задержится в городском раю.
В глубине дома что-то загрохотало, я бросилась на звук и на пороге кухни остановилась. Хозяйка достала похожий на кастрюлю с приборчиками агрегат и установила его на плиту. Деловито сняв с кастрюли какие-то шланги и спираль, она притащила из своей комнаты здоровенную бутыль с чем-то белым и торжественно выбулькала ее содержимое в кастрюлю.
— Э-э-э, а… я могу чем-нибудь помочь?
— А чего мне помогать? — Взглянув на меня, она деловито нацепила шланги, открыла воду и, щелкнув выключателем, уселась за стол. — Умный аппарат. Только надо дождаться, когда закипит, и убавить.
— И что это будет?
— Так самогонка!
— Фу… — Я поморщилась.
— Меж прочим, натурпродукт! — обиделась хозяйка. — Не стану же я настои себе на зиму готовить из того суррогата, что в магазине Зинка продает.