— Дороговато обходится миру твоя цель. — Я поставила на стол тарелки, достала приборы и села за стол. — Может, расскажешь, зачем ты в институте устроил погром?
Петр помрачнел, молча взял бокал и, наполнив его до краев, одним глотком выпил.
— Полегчало? — Я не сводила с него взгляда.
Он качнул головой, уставился мне в глаза, и тут его прорвало:
— В управлении сообщили, что базу передают каким-то немецким ученым, но не осенью, а в течение месяца. Наша отставка — лишь дело времени… Меня, моих ребят… Всю нашу жизнь просто слили в унитаз! Ха, — Петр покривился, — нет доказательств! Я их просил! К самому Федорову на поклон ходил — дайте, дайте оборудование и время! Мы уже на подходе к разгадке! Нужно только немного подождать. И знаешь, что он сказал? — Петр усмехнулся. — Мы им не-вы-год-ны! Наша база — единственная, работающая уже больше двадцати лет! Она уцелела в перестройку, обходясь практически своими силами, она привнесла в науку много интересных наблюдений и открытий. И теперь институт просто продал ее. Всех нас.
— Но почему ты думаешь, что вас именно уволят? — Что-то в его рассказе меня насторожило.
— В смысле? — Он осекся.
Я пожала плечами:
— Было бы глупо так сразу менять весь штат. К тому же специалистов хоть сколь-нибудь высокого уровня всегда очень трудно найти, а уж тем более — в вашей профессии.
— Может, не всех, может, не сразу — но это дело времени. Во всяком случае, место руководителя группы, считай, уже свободно.
— После того, как ты расколотил им компьютеры? Неудивительно!
— Да не колотил я им ничего! — Он потупился и, выломав куриную ножку, жадно впился в нее зубами.
— После того, как ты расколотил им компьютеры? Неудивительно!
— Да не колотил я им ничего! — Он потупился и, выломав куриную ножку, жадно впился в нее зубами. — Просто врезал Звянцеву, а он своей тушей два компьютерных стола перевернул.
— А Звянцев у нас кто? — Придвинув салат, я принялась раскладывать его по тарелкам.
— Тип, отвечающий за снабжение и кадры.
— Н-да… — Отставив чашку, я помолчала, разглядывая его. — Самое главное — оказаться в нужном месте и в нужное время. А ты им рассказал о том, что мы видели?
— Рассказал. — Он отложил начисто обглоданную косточку и, придвинув салат, неуверенно поковырял его вилкой. — Федорова это только взбесило! Заявил, что за последние пять лет в нашем районе замечена невероятная активность инопланетных тел — и только у нас нет никаких доказательств! А нет доказательств — нет работы.
— Постой, но ты же можешь еще все изменить! — Я выдержала его взгляд.
— Как?
— Просто представь им нужные доказательства. Возможно, если они их получат, — вас не отдадут. Зачем отдавать базу, приносящую сенсации в научном мире, да еще и самоокупающуюся?
Петр прищурился.
— А ведь действительно… может, ты и права. Во всяком случае, нужно попробовать… Завтра же начнем обследовать озеро! — Он азартно побарабанил по столу пальцами, но, что-то вспомнив, разочарованно вздохнул: — Боюсь, что ничего не получится. У нас нет нужного оборудования.
— Сколько оно стоит?
Он отвел глаза, обреченно качая головой:
— Это неважно. У меня уже нет таких денег.
— Что значит «уже»?
— То, что завтра я отдам тебе долг, и у меня на счету останется чуть меньше десяти тысяч.
— Ты можешь не отдавать долг. Завтра. — Я улыбнулась, глядя на его совершенно непонятные для меня мучения. — Считай, что ты взял у меня отсроченный кредит.
— Я не альфонс! — тут же вскинулся он.
— Ты дурак! — Невероятно, как быстро этот мужчина мог вывести меня из себя. — Тебе дается шанс сохранить работу, а ты превыше всего ставишь какие-то непонятные приоритеты!
— Я никогда не буду зависеть от женщины!
Пожав плечами, я поднялась, взяла еще один бокал и, плеснув в него ром, выпила.
— Ты такой же, как и все. Боишься почувствовать себя зависимым? От женщины? Боишься принять помощь? От меня? Тогда о каких чувствах между нами может идти речь? Ты даже не пытаешься увидеть нас вместе.
Я взяла тарелку, прошла к мойке и, включив воду, принялась ее мыть. Долго. Очень долго, вслушиваясь в воцарившуюся на кухне тишину.
Вместо ответа он незаметно подошел. Я вздрогнула, почувствовав у себя на плечах его руки.
— Прости. Ты права, я действительно боюсь. Но не стать зависимым — а поверить в тебя. Поверить, что ты со мной, потому что, если ты уйдешь, мне останется только снова выть на луну.
Я обернулась:
— А почему ты думаешь, что я уйду?
— Я реалист. — Глядя в глаза, он забрал у меня из рук тарелку и сунул ее в мойку.
— Глядя в глаза, он забрал у меня из рук тарелку и сунул ее в мойку. — Мы с тобой из разных миров.
— Глупости! — отрезала я. — К тому же мне поверить в тебя гораздо труднее! У меня ведь Лиза и…
Он не дал мне договорить, болезненным поцелуем впившись в губы. Мои руки сами взлетели на его обнаженные плечи. Мучающая долгие годы жажда выплеснулась на этого почти незнакомого, пугающего и такого нужного мне мужчину.
Не замечая боли, причиняемой его жадными пальцами, срывающими с меня одежду, я прильнула к нему, отвечая на поцелуй. Не отрываясь, он подхватил меня на руки. Упала табуретка. Я ощутила спиной холодную кожу дивана, а потом… потом началось безумие. Со стороны, наверное, все это напоминало слившиеся в борьбе тела. Две противоположности, две истины, два начала, пытающиеся уничтожить друг друга. Да и как можно было бы увидеть в этой яростной страсти что-то другое?