Парень зло зыркнул на меня, развернулся и медленно поплелся прочь.
— Ты иди, — Лиза торопливо захлопнула багажник и пискнула сигнализацией, — я догоню.
Пожав плечами, я пошла к калитке.
Лиза
Я проводила взглядом исчезнувшую за забором Галку и окликнула парня:
— Эй!
— Чего надо? — обиженно буркнул тот, но с охотой обернулся.
— Как там тебя?
— Григорий.
Н-да. А ведь он даже не виноват в том, что он такой. Просто он не представляет другой жизни. Чтобы стать лучше, нужно хотя бы увидеть, почувствовать, узнать это… лучшее.
— Ты извини мою сестру. В чем-то она права, но оплачивать работу надо не только по итоговому результату, но и по факту таковой.
— Да что за день-то такой — меня сегодня уже дважды откровенно послали, а я стой, терпи! — Он обиженно скривился и, с наслаждением почесав затылок, вновь развернулся, чтобы уйти.
— Подожди! Ты что, русский не понимаешь?
— Так ты по-русски и не изъясняешься! Все факт да факт! — Он взглянул на меня из-под растрепанной челки. — Говори, чего надо, да я потопал!
— Да ничего не надо! Вот, держи! Все, что есть. — Я протянула ему мятые десятки и какую-то мелочь, завалявшуюся в кармане. — Может, немного меньше, чем ты хотел, но старался же!
Он от удивления еще яростнее принялся чесать затылок.
— Дык это мне?
— А кому еще?
Парень вдруг ловко сцапал мелочь и, не прощаясь, чуть ли не бегом скрылся за частоколом соседского забора.
Странный он какой-то!
Я подхватила лежавшую почти у самого забора сумку и, еще раз проверив машину, пошла вслед за Галиной.
Н-да. Ощущение двоякое. Хотелось сделать как лучше, а получилось…
Вспомнив перелетающие через забор сумки, я усмехнулась.
А неплохой бросок у бабки! Хорошо, что у меня нет ничего бьющегося!
Шагнув во двор, я восхищенно огляделась.
Идеально ровные, будто вычерченные по линеечке грядки окружали небольшой, но добротный одноэтажный чисто побеленный дом. Забор затянула малина и благоухающие кусты сирени. Напротив дома стояла небольшая круглая беседка, а за ней красивый беленький сруб бани. Откуда-то доносилось встревоженное кудахтанье кур.
Миновав усыпанную гравием дорожку, я остановилась у крыльца. Из прохладного нутра дома слышались вполне миролюбивые голоса.
Поднявшись на веранду, я скинула сумки, разулась и пошла по связанным вручную дорожкам. Миновав две комнаты, коридор привел меня в зал. На старом диване за круглым, накрытым оранжевой скатертью столом сидела Галина, а возле нее суетилась Ольга Николаевна, уставляя все свободное пространство плошками с печеньем, тарелками с сыром, с колбасой и с исходящими жаром пирогами.
Миновав усыпанную гравием дорожку, я остановилась у крыльца. Из прохладного нутра дома слышались вполне миролюбивые голоса.
Поднявшись на веранду, я скинула сумки, разулась и пошла по связанным вручную дорожкам. Миновав две комнаты, коридор привел меня в зал. На старом диване за круглым, накрытым оранжевой скатертью столом сидела Галина, а возле нее суетилась Ольга Николаевна, уставляя все свободное пространство плошками с печеньем, тарелками с сыром, с колбасой и с исходящими жаром пирогами.
— Проходи, Лиз! — Сестра заметила меня первой и приглашающе похлопала рукой возле себя. — Мы как раз обсуждали произошедшее недоразумение с нашими вещами, ну и заодно я немного рассказала Ольге Николаевне о сыне.
— Ага, не стой как неродная! — В доме наша хозяйка разительно переменилась. Ласковая улыбка словно приклеилась к ее губам, делая лицо моложе и красивее. — Чай уже вскипел. Пироги с пылу с жару. Все утро сегодня пекла. Словно чуяла, что кто-то приедет!
— А, простите, с какого пылу-жару? Сейчас, если не ошибаюсь, вечер! — Я демонстративно отдернула цветастую, закрывающую только половину окна штору.
— Тю, да какой там вечер! До вечера еще — как до китайской пасхи! К тому же микроволновка на что? — Она подождала, пока я усядусь рядом с сестрой, и подвинула мне чашку с душистым чаем. — Кушай, не стесняйся!
— Ну так что, вы не против, если мы у вас поживем? — продолжила Галина начатый разговор.
— Конечно, живите! И мне веселее будет. Только соседи у меня, как вы поняли, не ахти. Хотя Петровна еще ничего, но вот внучок ее… Правильно сделали, что денег ему не дали!
— А что было бы, если б дали? — насторожилась я, прихлебывая пахнущий смородиновыми листочками чай.
— Ничего хорошего, смею тебя уверить! — хмыкнула хозяйка.
— Кстати, Ольга Николаевна, если речь зашла о деньгах, — Галина съела пирожок и огляделась в поисках салфеток, — скажите, сколько мы вам должны за причиненное неудобство?
— Сто рублей и корову! — фыркнула та, протянула ей белое вафельное полотенце и тут же нахмурилась. — Ты мне это брось! Лучше сыночку моему помоги, когда приедешь, а здесь про деньги и не заикайся даже! И еще — зовите меня тетей Олей. Или просто Ольгой. Не привыкла я, чтобы меня так официально величали!
— Конечно. Хорошо. Спасибо, теть Оль… гм, Ольга. — Галина благодарно улыбнулась.
— Ну вот и чудненько! — Хозяйка поднялась. — Кушайте, а я пойду баню топить. Кстати, а за пиво — спасибо, девчонки. Я его на каменку вылью — для аромату!
Она скрылась в коридоре, оставив нас наедине друг с другом и с пирожками.