— Петь… — Я помолчала, не зная, как начать этот разговор. — Мы взрослые люди. Вчера был трудный день, и то, что произошло, еще ничего не значит.
— Конечно, не значит.
А вот когда у нас будет стоять в паспорте штамп… — Он подмигнул, с аппетитом уплетая омлет, а у меня после такого заявления застрял в горле кусочек огурца.
— Что?! Какой штамп? У меня Лиза…
— Усыновлю.
— Удочерю… — машинально поправила я. Господи, что я несу?! — Вообще-то ты знаешь, она мне не дочь! Она сестра, а это куда сложнее!
— Причем взрослая сестра, — Петр холодно взглянул мне в глаза, — и должна понимать, что ты тоже имеешь право на личную жизнь. А если она выйдет замуж? Ты так и будешь обрекать себя на одиночество, изображая наседку?
— Хм… — Я заставила себя успокоиться: это все слова, а они редко когда исполняются. Притянув чашечку, глотнула кофе. — Может, ты и прав, но я не хочу ее шокировать внезапностью наших отношений. Пусть она обо всем узнает постепенно. И вообще — нам надо возвращаться в Боровлянку! Забыл?
— Угу. Забыл. — Петр понурился.
— А еще ты забыл, что сейчас мы едем по магазинам. Надеюсь, ты знаешь, что за оборудование тебе нужно для исследований?
Он недоуменно нахмурился и вскинул на меня удивленный взгляд.
— Галь, я не могу. Я еще тебе должен.
— Да? А я думала, что у нас теперь все общее. Или ты подразумевал под словом «штамп» что-то другое?
Петр вздохнул.
— Я говорил не об этом.
— А я говорю об этом. — Одним глотком я допила кофе и поднялась. — И поэтому сейчас принесу тебе вещи. Возможно, они будут тебе слегка маловаты, но дойти до ближайшего магазина одежды сможешь!
— Стоп! — Петр поднялся вслед за мной. — А что случилось с моими вещами?
— Которые мокрые и рваные? — невозмутимо уточнила я. — Я их выкинула.
Надеюсь, улыбка у меня получилась достаточно милой, прежде чем я выскользнула из кухни.
Лиза
Минут пять я ждала, когда в калитку хоть кто-нибудь войдет, но машина, не подавая признаков жизни, продолжала стоять с работающим мотором. Наконец любопытство раздулось жабой и, грозя задавить, заставило меня выскочить из беседки и едва ли не бегом устремиться к забору.
То, что я увидела, распахнув калитку, заставило меня замереть: на переднем сиденье самозабвенно целовалась парочка. Я с огромным трудом узнала в этой женщине свою сдержанную сестру. Наконец мужчина отстранился, что-то сказал. Галина счастливо рассмеялась и, видимо, наконец заметила мою перекошенную рожу.
— Лиз? — даже не услышала, а догадалась я. Хлопнула дверца, и Галка выскочила на дорогу. — Я… мы… у нас с Петей вчера возникли проблемы…
— Проблемы?! Ха, ты это называешь проблемами? — Господи! Неужели она повелась на этого чокнутого? — Лучше скажи, что мужика давно не было!
— Да как ты смеешь! — Сестра возмущенно подбоченилась.
— Галь, она права. — Из машины вышел одетый с иголочки, а от того удивительно похорошевший Петр. Темная царапина, видневшаяся на его гладко выбритой щеке, не портила, а наоборот, добавляла его облику мужественности. — В вашем семействе да-а-а-вно не было настоящего мужчины. Поэтому, Лизавета, — он выдержал паузу, — буду говорить с тобой начистоту.
Я сделал твоей сестре предложение, и она согласилась.
Я нахмурилась, пытаясь вникнуть в смысл сказанного.
— Предложение? — Кинула растерянный взгляд на Галку. — Но ты его знаешь всего несколько дней!
— Александра я знала с института. Но это не помешало ему уйти от нас! — Она, словно защищаясь, скрестила руки на груди.
— Тем более!
Нет! Я просто не могла поверить, что все это — искренне. Скорее всего, еще один любитель хорошей жизни. Решил заморочить мозги одинокой бизнес-леди и за ее счет перебраться в город.
Я прищурилась, скользнула взглядом по терпеливо помалкивающему Петру.
Уже и приоделся за ее счет!
— И когда свадьба?
Он развел руками:
— Скорее всего, осенью.
— Отлично! Надеюсь, до осени я вас… мм… тебя больше не увижу? — Конечно, хамство не лучший способ решить проблему, но я ничего не могла с собой поделать. Меня просто разрывала какая-то обида и… ревность?
— Петр будет очень занят эти несколько месяцев. Ему предстоят важные работы, но он будет нас навещать. — Галина произнесла это подчеркнуто спокойно, но чувствовалось, что ей очень хочется прочитать мне нотацию, а еще больше — надавать подзатыльников.
— Жаль. Петь, очень надеюсь, что твои важные работы будут проходить где-нибудь на альфе Центавра! — выпалила я ему в лицо, развернулась и, не прощаясь, бросилась по дорожке к дому.
Может, он хороший, даже замечательный, но вот так менять всю нашу… мою устоявшуюся жизнь я не могла ему позволить. Несколько месяцев — срок. Может, Галка все же откажется выходить за него замуж?
Забежав в дом, я едва не сшибла копошившуюся на веранде хозяйку, влетела в комнату и захлопнула дверь. Не хочу никого видеть! Не хо-чу!
— Эх, и чегой-то тебя покой не берет? Как же хорошо было, пока вы не приехали. Тихо.
На подоконнике, печально уткнув бороденку в крошечные колени, сидел Хряп. Забыв обо всем, я подскочила к нему:
— Хряпушка! Тебя Ольга ищет! С ночи уже. Ты где был?
— Отсель не видать, — отмахнулся домовой и так тяжко вздохнул, что я даже заволновалась: