Метров через пятьдесят после границы селения нашла табличку.
Вся исцарапалась.
Метров через пятьдесят после границы селения нашла табличку. «Колодец Финикес Дедали»
Стрелка указывала на тропинку, ныряющую куда-то в скалы. Я начала спуск — довольно крутой. Проход был очень узким. Настолько узким, что, казалось, вот-вот застряну.
Потом дорожка расширилась, появился зеленый луг, расположившийся на дне естественного амфитеатра.
Я бы даже применила специфичный термин «цирк», но скалы закрывают только три его стороны. А поляна отгорожена от окружающего мира полностью. Словно дно вулкана.
С одного бока почти отвесный склон. С другого скала метров двадцати высотой. Травка на поляне ровная, приятная. Виднеются какие-то обросшие мхом развалины. Я приблизилась к ним и едва не провалилась в дыру. Упала на колени, утвердилась и осторожно поглядела вниз. Ничего не понять. Тьма кромешная пропитана холодом и сыростью.
Нет, это не колодец. Согласно указателю за моей спиной к колодцу следует двигаться дальше по тропинке. А здесь какое-то подземелье. Отверстие, возможно, служит окном. Подобные есть во дворце Кносса. Древние помещения освещались именно таким образом.
Бог с ними — с этими руинами. Мне нужен колодец!
Тропинка опять скользила между скал. Как же здесь тесно. Похоже, коридор прорублен в сплошной скале. Стены по обеим сторонам аккуратно отесаны и покрыты трещинами.
Да, трехметровую статую Героса тут не протащить. Впрочем, пусть у Бейкера об этом голова болит.
А мне наплевать, найдет он пещеру Эндельвара или нет! Я и в прелюдий-то не верю
Скала слева неожиданно превратилась в узкий карниз. Я двигалась так быстро, что едва не свалилась в пропасть.
Вовремя погасила инерцию, остановилась и подняла глаза.
— Вот это да!
От открывшегося вида захватывало дух! Никакие небоскребы Франкфурта не сравнятся с природой гор. Все-таки как я люблю горы! Освещаемые утренними лучами, они как будто дышали каменной грудью. Проходят тысячелетия, меняются поколения людей, а горы стоят — гордые, величавые.
Карниз спускался к небольшому полукруглому выступу, площадью примерно в двадцать квадратных метров. На краю его горел красным огнем полуметровый постамент.
Вот он! Не нужно ничего искать, проводить раскопки и нанимать десятки рабочих. Постамент из красного мрамора у всех на виду. Как, ну как Бейкер не заметил его прямо у себя под носом?!
По карнизу я пробралась на площадку. Заглянула через край. Внизу шумел водопад.
Осмотрела постамент.
В середине его имелось отверстие. Где-то глубоко, едва заметная, отсвечивала темная поверхность воды.
Постамент-колодец!
На мраморном парапете два отпечатка гигантских ступней. У меня перехватило дыхание.
Я достала перстень Героса, зажала в кулаке. Затем встала на краю обрыва рядом с колодцем. В душе творилось что-то непонятное.
Когда в автобусе по дороге в Измир я впервые прочитала легенду Гомера, она показалась мне сказкой. Фантастической историей для детей младшего школьного возраста. Я не поверила в нее, даже увидев статую Героса.
Но сейчас, возле постамента-колодца, мощные волны захлестнули меня. Красный мрамор, словно аккумулятор, впитал биотоки Древнего мира, и миф обретал черты реальности… Легенда? Как бы не так!
История!
Правдивая история о юноше Эндельваре, его возлюбленной Астелии и безжалостном царе Геросе…
Я смотрела на горы вокруг — на изрезанные склоны, плато, ущелья — и пыталась найти черное отверстие пещеры, где похоронен Эндельвар.
Чтобы облазить тут все, команде альпинистов потребуется не меньше ста лет! Не зная примет, найти гробницу невозможно.
* * *
Я еще долго любовалась вершинами. Наверное, прошел целый час. Что ж, дело сделано. Пора восвояси.
По карнизу я вернулась к тропинке между скал. Не останавливаясь, пробежала через горный луг и нырнула в следующий проход. Через десять минут была возле дороги.
Потертая дощечка, указывавшая направление к колодцу, была приколочена к столбу парой гвоздей. Булыжником сшибла указатель. Из вредности. Не хочу, чтобы Бейкер так просто нашел постамент.
По пути в селение столкнулась с колонной чернорабочих, которые шли мне навстречу. Завидев меня, критяне заулыбались. Стали кричать по-гречески всякие непристойные комплименты. Сделала вид, что не понимаю. Я же англичанка…
На улицах Малоко появились люди — стройные женщины, высушенные старухи в платках, громкоголосые дети. Чтобы не привлекать внимания, я быстро шмыгнула в таверну.
Толстобрюхий хозяин сидел за конторской стойкой. Увидев меня, он заискрился радушием.
— Хорошо спали? Я кивнула.
— Заходите в таверну. Завтрак!
Горячая пища — это неплохо. Кажется, предстоит длинный, насыщенный событиями день.
— Спасибо, — ответила я.
Открыла дверь в таверну, сделала несколько шагов и… остолбенела.
Меня словно окатили ледяной водой.
Я в призраков не верю. Но что делать, если они вот так запросто являются к тебе!
За тяжелым деревянным столом ковырялся в тарелке с салатом… восставший из мертвых профессор Йоркского университета Майкл Гродин!
— Этого не может быть! — пробормотала я.
— Элен? — Гродин с изумлением смотрел на меня сквозь стекла очков. Какой он осунувшийся, словно не спал целую ночь. Одежда пыльная. — Что вы здесь делаете?