Нужно сосредоточиться. Всего два шага… Два тихих шага… Даже если камни и скрипнут под голой ступней — из палатки по-прежнему доносится ругань турок, и вряд ли охранник что-то услышит.
План-то, конечно, хорош… Вот только как тут сосредоточиться? Сердце колотится так громко, что кажется — его слышит весь мир! В глазах — круги, ноги подкашиваются от волнения и усталости…
Я вспомнила, как мой первый инструктор учил снимать напряжение перед подъемом: десяток глубоких вдохов и выдохов концентрируют организм.
Я несколько раз втянула в себя и выпустила воздух. Медленно, размеренно… Привычное упражнение придало уверенности. Господи, чего я так волнуюсь? Нужно только вытащить ридикюль! Это же не подъем в двести метров по отвесной скале!
Снова набрала воздух, уже собираясь выйти из тени, и…
Едва не столкнулась с парой головорезов.
Они неслышно вынырнули из темноты в десяти метрах от меня. Оказывается, не все вернулись с поисков. Эта парочка припозднилась.
Объятая ужасом, я завалилась обратно за палатку и поняла, что больше не решусь выйти на свет даже под пыткой.
Головорезы бросили пару фраз часовому. Тот что-то ответил. Все противно загоготали. А потом… о, ужас! Они накинулись на сумки. Ах, сволочи!
Они копались в моих баулах с бесцеремонностью жандармских ищеек, уверенных в собственной безнаказанности.
Мне оставалось только смотреть на это и скрежетать зубами от бессилия.
Тем временем турки обнаружили мое нижнее белье и принялись нюхать его своими грязными носами. Не дождетесь! Белье свежее, вчера постиранное.
За этим занятием их и застал Лопоухий.
Он неожиданно появился из-за палатки, и хотя я ненавидела его, как ведьма инквизитора, — в тот момент американец показался мне чуть ли не рыцарем.
Он всадил одному турку крепкую затрещину, другого отшвырнул пинком.
— Вы что делаете, олухи! — воскликнул он. — А ну пошли прочь!
Головорезы припустили куда-то в центр лагеря. Лопоухий что-то сердито сказал часовому и стал запихивать мои вещи обратно в сумки. Турок хмыкнул и отправился прочь.
Закончив собирать сумки, американец поднялся и долго смотрел в сторону моря, думая о чем-то.
Закончив собирать сумки, американец поднялся и долго смотрел в сторону моря, думая о чем-то. Я вдруг вспомнила, как он залепил и мне пощечину. Щека до сих пор горела. Да и холод пистолета еще ощущался на виске. Нет, так обращаться с женщиной может только самый отъявленный негодяй.
Странная собралась компания. Группой отборных турецких мерзавцев руководит человек с американским акцентом. Что за банда? И зачем им понадобились археологи, с которых, в общем, и взять нечего?
К Лопоухому приблизился бородатый турок, которого я видела в палатке. Кажется, он главарь местного отребья, но беспрекословно подчиняется американцу. И последний чувствует себя полновластным хозяином. Наверное, платит им всем. И хорошо платит, раз такие лоси бегают перед ним на цыпочках и безропотно выносят пинки и затрещины.
Лопоухий и турок повели разговор на английском. Наверное, чтобы я поняла… Шутка, конечно. Думаю, что Лопоухий, как и я, плохо знал турецкий.
— Мне нужен наскальный текст, Рахим, — произнес Лопоухий. — Времени мало.
— У меня нет людей, которые умеют лазать по скалам, мистер, — ответил Рахим. — В темноте можно шею свернуть. Девчонка была права.
— Да уж, — с ледяной усмешкой кивнул американец. — Что же вы, ротозеи, упустили ее?
Рахим ничего не ответил, его глаза недобро сверкнули.
— Плохо это, — пробормотал Лопоухий. — Я уверен, что девчонка сняла бы текст. Дьявол! Может, все-таки загнать вас на скалу?
— Мистер Бейкер…
Так я впервые услышала имя американца. Значит, Бейкер… Пусть будет Бейкер. Рахим тем временем продолжал:
— Луны нет, звезд нет — жуткая ночь! Шеи себе поломаем, а дело не сделаем. Лучше утра дождаться, там что-нибудь придумаем!
— Утро-утро! — проворчал Бейкер. — Хорошо, оставим до утра… А эти скалолазные шмотки надо взять с собой — могут пригодиться.
С этими словами он подхватил одну мою сумку, турок взял другую, и они отправились в глубь лагеря, оставив меня с открытым ртом.
Итак, я лишилась обуви, денег и документов. Нужно бежать отсюда, бежать прочь. Гродина все равно не спасу — не служила в спецназе. Идти в лагерь и разыскивать свои сумки по палаткам? Эти гориллоподобные ребята из своих автоматов изрешетят меня в дуршлаг.
В голову не приходило ничего, кроме бесполезной ругани. Не выбраться теперь из Турции. Без документов я рабыня. Повешу на лицо паранджу и отправлюсь в чей-нибудь гарем.
Что же делать?
Я вспомнила о надписи на скале, вокруг которой заварилась вся кутерьма. Что там за надпись? Гродин говорил — одна из легенд Великого Сказителя. Кто это, кстати? И зачем древняя легенда понадобилась мистеру Локаторы-Вместо-Ушей? Да еще столь спешно?
Она ему нужна позарез. Так сильно, что он готов сорить деньгами, нанимая головорезов, готов убивать ради нее.
Я вдруг поняла, что должна прямо сейчас отправиться на скалу. Должна снять легенду, пока не наступил рассвет.
Глава 2
Темной ночью на скале
Я похлопала по карманам блузки. Графитовый грифель и калька остались при мне. Грифель, правда, сломался пополам, но сойдет и такой.