— Алена, как ты? — крикнул Овчинников.
— Как раздавленная муха на потолке! — пробормотала я, проползла еще метра три и спрыгнула.
— Леха, посвети! — крикнула ему.
Луч выхватил поднятый рычаг. Я надавила на него, что-то лязгнуло, заскрежетало, и из пола плавно поднялись три лезвия. Леха с трудом протиснулся между ними, опасливо косясь на отточенные края.
— Однако… — только и смог вымолвить он, когда добрался до меня. Я взяла у него фонарь.
Метров через десять перед нами разверзлось ущелье. Откуда-то сверху падали косые лучи солнечного света, но откуда — не видно. Как не видно и дна, утонувшего в вязкой непроглядной темноте.
С одной стороны к бесконечной скалистой стене прижималась длинная позеленевшая плита — поднятый бронзовый мост.
— За мостом должна находиться гробница.
— Да, но как его опустить? — резонно спросил Леха. На стене обнаружилась еще одна надпись, похожая на предыдущие.
— Царь Герос запрещает путь, — прочитала я. — Да, это последняя из трех ловушек.
— Надеюсь, на этот раз подсказка сохранилась и ты сумеешь ее разгадать.
— Хочу в это верить, — ответила я, доставая текст легенды.
Фраза о третьей ловушке сохранилась.
— Мост опустится только для царя!
— Это не подсказка, а издевательство, — возмутился Леха, осторожно заглядывая в пропасть.
— Где-то на этой стороне должен находиться рычаг, который приводит мост в действие!
Я осмотрела стенки пещеры, глянула под ноги и заметила шесть выступающих квадратных камней, расположенных в ряд. Этакие древние педали.
— На один из камней нужно нажать, — предположила я.
— Ты лучше глянь на потолок, — сказал Леха.
Я посмотрела вверх.
Над нашими головами покоилась целая груда не скрепленных раствором булыжников. Они удерживались только за счет того, что тесно прижимались друг к дружке.
Они удерживались только за счет того, что тесно прижимались друг к дружке.
— Мне почему-то кажется, — произнес Овчинников, — что, если мы выберем не тот камень, нас завалит этими булыжниками.
— Значит, только одна попытка, — заключила я.
На противоположной стене по обе стороны моста были нарисованы шесть символов: бык, роза, орел, лилия, змея и оливковая ветвь. Косые лучи, падавшие сверху, позволяли их разглядеть.
Шесть символов в ряд — шесть педалей под нашими ногами. Нужно выбрать один и наступить на соответствующий камень.
— Думаю, что это орел, — сказал Овчинников.
— Почему? — удивилась я.
— Ну… мне так кажется.
— Нет. Орлы в символике государств и царей стали появляться в Средние века. На Крите культовым животным был бык…
Леха едва не нажал на самый крайний слева камень. Я вовремя успела оттащить его.
— С ума сошел? Сначала дослушай…
Леха виновато посмотрел на меня.
— На самом деле речь здесь не о культе. Гомер говорит, что мост опустится только для царя. Имеется в виду Герос — критский царь. Его символом считалась лилия.
Я занесла ногу над четвертым камнем.
— Может, ты отойдешь? — спросила я. — Лучше одному погибнуть, чем обоим.
— Чтобы я пропустил самое интересное?
Леха не собирался уходить. Не хотел бросать меня. Милый…
Я наступила на камень. Скрежеща, он ушел в пол вместе с остальными, и все стихло. Я втянула голову в плечи, Леха с тревогой глядел на потолок. Ущелье вздрогнуло.
Мы оба вскрикнули, предположив, что булыжники сейчас посыплются на нас. Но этого не произошло, зато вдруг пропали солнечные лучи. Невидимые механизмы привели в действие заслонки, которые закрыли световые окна. Все погрузилось во тьму.
Что-то заскрипело, затем вспыхнул один луч, осветивший лилию на противоположной стене.
Несколько секунд мы ждали, потом камень с цветком медленно ушел в стену. Зазвенели невидимые цепи, и мост опустился к нашим ногам.
Взвилась тысячелетняя пыль. Через ее облако мы с Алексеем поспешили на другую сторону ущелья.
Еще на середине пути я заметила в стене замурованный проем. Поднятый мост скрывал его.
Мы приблизились к проему. Я смахнула паутину с кладки.
На одном из древних кирпичей сохранился оттиск размером с ладонь — печать в виде двойной секиры, на лезвиях которой виднелись несколько иероглифов.
— Двойная секира — символ царя Крита, — объяснила я и прочитала надпись: — «Запрещаю… вскрывать или взламывать… могилу убийцы…»
— Почему убийцы? — спросил Алексей.
— Герос считал юношу Эндельвара виновным в гибели своей дочери Астелии… — Я размахнулась молотком. — Леха, помогай!
После пятого или шестого удара первый камень вылетел из кладки. Что-то пшикнуло — это вырвался из гробницы замурованный воздух тысячелетий.
Дело пошло веселее, и вскоре мы прорубили люк — достаточный, чтобы пролезть в него.
Протиснулись внутрь, я включила фонарь.
Тоннель уводил вверх. Шагов через двадцать подъема мы оказались в небольшом зале.
Шагов через двадцать подъема мы оказались в небольшом зале.
— Вот она — гробница Эндельвара, — произнесла я, ступив через порог.
Глава 7
Развязка
Мощности фонаря не хватало, чтобы осветить все помещение. Овчинников достал зажигалку и запалил пару древних факелов, воткнутых в стены. Мерцающий свет и смолянистый запах окружили нас.
Все-таки не зал, а тупик с неровными сводами и скошенными стенами. В одном из углов стояли плошка и кувшин из обожженной глины. Паутина укутала их, словно привязала к стене.