Чувствуя, как струйки пота стекают по спине, Каргин пробормотал:
— Мне ваши поганые секреты не нужны… в гробу я их видел, со всеми тайнами мадридского двора… ни слышать не хочу, ни знать… Я что вам, исповедник? На кой черт?
— А это, мой мальчик, уже другая песня и другой сюрприз. Придешь — узнаешь.
Каргин взглянул на Мэри-Энн. Она закусила губу, зрачки ее стали не серыми, не зелеными, а темными, как туча, готовая пролиться дождем.
— Не верю ни единому слову, — буркнул он в трубку.
В ответ раздался короткий смешок.
— Придется поверить!
И сразу зазвучал знакомый голос — резкий, отрывистый, скрипучий:
— Ты сохранил свой берет? Свою реликвию?
— Да, сэр! — ошеломленный Каргин реагировал автоматически, согласно уставу. Все прочие слова будто выскочили из головы.
— Так натяни его и отправляйся, куда прикажет Шон! Может, он и в самом деле принес тебе удачу… Снова сухой короткий смешок. Мэлори…
— Ну, убедился? Можно послать «кадиллак»? К какому подъезду?
Каргин уже овладел собой.
Мэлори…
— Ну, убедился? Можно послать «кадиллак»? К какому подъезду?
Каргин уже овладел собой.
— К чему такая спешка? Я тут не один, есть еще заинтересованные лица…
Хотелось бы посовещаться, а потом перезвонить.
— Посовещайся, — разрешил коммодор. — Кажется, У вас, у русских, говорят: где совет, там любовь? Так что посовещайся. А перезванивать не надо, просто сброс не нажимай. Ты у меня на громкой связи.
Накрыв микрофон ладонью, Каргин уставился на Мэри-Энн. Она уже не кусала губы, сидела с приоткрытым ртом и словно ждала, что через минуту ее поведут на расстрел. Или бросят в Амазонку, на растерзание кайманам и пираньям.
— Нэнси…- он произнес ее имя, не ощущая ничего, кроме брезгливой жалости — ведь в ней тоже текла проклятая кровь Халлоранов. — Я говорил с коммодором, Нэнси, и кое с кем еще… с твоим людоедом-дядюшкой… Он жив, хоть я не пойму, в чем тут фокус — сам видел, как его пришибли вместе со Спайдером. Ну, ладно… не об этом речь, а о другом… О том, что налет на остров сделан по его приказу. Чтобы пустить слух, будто его убили, и избавить от дальнейших покушений, — Каргин мрачно усмехнулся и добавил:
— Убили вместе с твоим братом, с Томо и остальными… общим числом — за двести душ… Такая, знаешь ли, капитальная гекатомба на могиле скифского вождя… Все — покойники, а вождь-то жив!
Из горла Мэри-Энн вырвался странный звук — то ли рыдание, то ли хриплый яростный вопль. Плечи ее затряслись; потом она вдруг начала раскачиваться, спрятав лицо в ладонях и глухо, невнятно повторяя:
— За что?.. за что?.. Ублюдок гребаный… козел… пиявка… всех высосал, всех… чтоб тебе от гемофилии сдохнуть… всех, всех… Бобби, отца… мать в психушку засадил… меня… теперь меня прикончит… старый маразматик… прикончит, ведь так?..
— Не прикончит, — утешил ее Каргин, — а осыпет баксами и выдаст за принца Дублинского, чтобы наследника родила. Ты для него теперь драгоценней, чем зеница в глазу… последний, можно сказать, шанс… А вот что ему от меня надо? Что, сестричка?
Но Мэри-Энн, похоже, его не слышала — раскачивалась и плакала взахлеб.
— А ведь придется идти к дядюшке-людоеду… Иначе мне отсюда никак не выбраться, — пробормотал Каргин, скривившись, и поднес трубку к уху. — Мэлори? Слышите меня?
— Да, мой мальчик. Что там у вас происходит?
— У мисс Паркер истерика, так что совещания у нас не получилось. Я думаю, нужно прислать кого-нибудь с машиной и увезти ее. Только не на виллу к дядюшке, лучше — на самолет, и во Фриско.
— А ты?
— Пусть нижняя дверь в бункер будет открыта. Я сам доберусь, через пару часов. Надо подумать.
— Подумай, — согласился командор. — Где вы сейчас?
На дороге, ведущей к пляжу. Примерно посередине.
— 0’кей. Я пришлю Спайдера. Он как раз собирается улетать… не во Фриско, в другое место, но тоже очень уютное.
Каргин покосился на рыдавшую Мэри-Энн.
— Пусть Спайдер захватит бутылку спиртного для леди. И чистый носовой платок. Лучше — полотенце.
И чистый носовой платок. Лучше — полотенце.
Он сунул мобильник в карман, подхватил девушку на руки и зашагал к серпантину. Сейба прошелестела ему на прощанье что-то ободряющее.
* * *
Выбравшись на дорогу, он опустил Мэри-Энн в траву под цветущим рододендроном и погладил по спутанным рыжим волосам.
— Сейчас за тобой приедут, бэби. Приедет надежный человек и увезет с острова. Нельзя тебе здесь оставаться. Здесь всякое может произойти.
Девушка молча кивнула, хлюпая носом и вытирая глаза кулачками. Каргин постоял рядом с ней, глядя, как в разрывах древесных крон бегут на север облака. Полупрозрачные, легкие, они неслись подобно сказочным кораблям, и Каргину хотелось подняться в воздух и улететь вместе с ними.
Он вздохнул, дождался, пока за поворотом не послышалось урчанье мотора, и бесшумно отступил в лес.
Глава четырнадцатая
«Выходит, и Спайдер уцелел», — раздумывал Каргин, пробираясь у подножия утесов. Почва здесь была влажной, но не болотистой, и он мог бы двигаться быстрее, однако не торопился. Тихим ходом до свалки и ведущих в бункер ворот можно добраться за полтора часа, и это время его устраивало; вполне достаточно, чтобы поразмышлять.
Если резню затеяли по воле Халлорана, и если она, как утверждал коммодор, была своеобразным тестом, то многие факты прояснялись — к примеру, дверь в убежище, не пожелавшая открыться, и отключенный ретранслятор. Все это, видимо, предусмотрели заранее, вложив двоякий смысл: с одной стороны, чтоб усложнить проверку, с другой — чтоб оказать практическую помощь нападавшим и сохранить имущество. Скажем, антенна: зачем ее крушить, если через пару дней, когда башибузуков перебьют, появится необходимость в связи? Для репортеров и представителей властей, чтоб оценили масштабы трагедии… Значит, крушить нельзя, а нужно лишь гарантировать Кренне, что со связью не будет проблем.