— Еще зазвонят, — пообещал Каргин, — если не уберемся в лес.
— Я спускалась в какой-то дыре, чуть ноги не сломала, а Хью тащился сзади… уж больно он неповоротливый, наш Хью… и вдруг как грохнет! Я думала, салют по усопшему дядюшке… Заупокойная месса, так сказать… А почему колокола не звонили?
— Еще зазвонят, — пообещал Каргин, — если не уберемся в лес. А что до грохота, так это неприятность с «помелом» случилась.
— С помелом?
— Взорвался вертолет. При моем посильном содействии. Ты…- он помолчал, соображая, как лучше сообщить печальную новость, — Ты ничего не знаешь? Хью тебе что-нибудь говорил?
— Хью мерзко ругался. На испанском, из-за какого-то договора. Разбудил меня, вытащил из пещеры и заорал как ненормальный — беги! Вертолет уже висел над нами, и эти ублюдки принялись стрелять… Я так испугалась, Керк! Мысли перепутались, словно голову мне отрезали, а приставили шейкер для коктейлей… Я даже не поняла, что все куда-то подевались… ты, и Бобби, и остальные…-она заглянула в лицо Каргину. — Где ты был, ковбой? И где мой братец?
Каргин выглянул из-за мохнатого пальмового ствола, осмотрел пустынный пляж и скалы и повернулся к девушке.
— Помнишь вчерашний разговор? Бобби хотелось провернуть это дельце с вертолетом…- она кивнула. — Так вот, дельце не выгорело. Они отправились вчетвером — Арада отказался, а я спал. Твой брат не позволил меня разбудить. И они ушли. Взяли оружие и ушли.
Зрачки Мэри-Энн потемнели.
— А Хью? Мог ведь пощекотать тебя за ухом? Или в бок ткнуть?
— Мог, да не ткнул. Он… Скажем так, у него имелись свои соображения. Я сам проснулся. Проснулся и пошел искать твоего братца. Но, к сожалению, не успел. Понимаешь, бэби, этим парням, что к нам пожаловали, палец в рот не клади — руку оттяпают и до печенки доберутся! Ловкие, гниды! И с опытным главарем. Каргин вздохнул; полуправда кончилась, осталась только правда. — В общем, приготовили ловушку, и Бобби в нее влип. Вместе с Крисом, Томом и Тейтом… Не мучились, погибли сразу, под пулями…
Мэри-Энн прерывисто вздохнула, но глаза ее были сухими.
— Ты сам это видел?
— Даже со свидетелем, — Каргин погладил приклад винтовки. — Теперь, сестричка, ты сделалась очень важной персоной… не бесприданница — наследница… Если это тебя утешит.
— Мне утешения не нужны, — голос девушки был невыразителен и сух; ни эмоций, ни признаков горя — видно, кровь Халлоранов брала свое. — Я знала, когда-нибудь так и кончится… Боб… он… Он был неудачником, как мать и отец. Таким, я думаю, родился. Неудачник — это ведь очень заметно, ковбой! По многим признакам, и по тому, что все, кто рядом с ним, становятся точно такими же. Это как заразная болезнь! Взять хотя бы эту стерву Кэтрин Финли… Очередной дядюшкин план и очередной провал. То есть я хочу сказать, планировал Патрик, а провалился Бобби..
— Ну-ну, — промычал Каргин, навострив ухо. — И что там провалилось?
— Интересуешься, ковбой? — Мэри-Энн окинула его холодным взглядом. —
Интересуешься, я вижу… Эта Кэти Финли — дочь Барбары Грэм, последней дядюшкиной пассии. Он чуть на ней не женился лет тридцать назад, да передумал, решил, что староват для брачных уз. А через год она обвенчалась с Дугласом Финли.
Грэмы и Финли — с Восточного побережья, из Филадельфии. Знать… Благородные предки, но не британские, шотландские, гордость, порядочность, и ни гроша за душой. Нищие, как церковные крысы! Но дядюшка их подкормил. Он, знаешь ли, бывал сентиментальным… когда ему выгодно…
Каргин, изобразив недоумение, пожал плечами.
— А в чем тут выгода?
— Хотел, чтоб Кэтрин вышла за Боба и поскорей отправилась в родилку, за наследником.
— Но ведь Бобби и есть наследник. Он…- начал Каргин, уже не с притворным, а настоящим удивлением.
— Бобби, Бобби!.. — передразнила Мэри-Энн. При чем здесь Бобби? Что ты знаешь, Керк! У старого козла, была одна привязанность — не шлюхи, которых он трахал после дипломатических приемов, и даже не Барбара Грэм, а мисс «Халлоран Арминг Корпорейшн»! Ее высочество ХАК! И он считал, что должен отдать ее в крепкие руки — не женские и не такие, где ноготки покрашены голубым. Он просто шизанулся на этой идее, клянусь! Так что Боб для него не наследник. И с Кэти, сучкой, ничего не вышло… Она-то была согласна, старалась, как девка панельная, да Боб не смог… не может он с женщиной, понимаешь?
— Понимаю…- протянул Каргин. Он уже жалел, что отдернулась очередная занавеска над семейными тайнами Халлоранов. Лучше было б вспоминать о Кэти как о сладком сне в солнечном Фриско. Море, пальмы, китайский ресторанчик, смуглая девушка и остальной калифорнийский антураж… Но миром правили деньги, и в борьбе за них девушки были таким же товаром, как нефть, оружие, зерно и ножки Буша. Что в Сан-Франциско, что в Париже, что в Москве…
Его вновь пронзило острое чувство нереальности происходящего. Он был здесь лишним, чужаком — наемником, потерявшим хозяина, сцепившимся с такими же наемниками неведомо зачем и почему. В этом он был не похож на Тома и не мог сказать, за что и за кого сражается, так как их воспитание, менталитет и цели различались не меньше, чем вольная новгородская дружина и отряд дисциплинированных самураев. Томом руководила личная преданность хозяину, тогда как Каргин нуждался в ином, в некой позитивной идее, способной оправдать его существование. Эта потребность являлась чисто российской традицией, она не разменивалась на деньги, не продавалась за почести, власть и обещания любви, и тот, кто эту идею терял — неважно, по собственной воле или по другим причинам — терял вместе с ней и нечто большее. Понятие о добре и зле, о долге и справедливости, о собственном предназначении и месте в жизни.