«Где оно, это место? — с тоской подумал Каргин. — Может быть, в яме среди афганских гор?» Среди погибавших солдат, которыми он никогда не командовал, не вел их в бой, и все же был им что-то должен — что-то такое, чего они уже исполнить не могли. То, что исполнялось на своей земле, к которой, по большому счету, Афганистан, Ирак, Ангола и этот остров никак не относились. Ровным счетом никак.
— Что молчишь? — спросила Мэри-Энн, и он очнулся.
— Думаю… Вспоминаю…
— Думаешь о стерве Кэти?
— И о ней тоже. За что она тебя так не любит?
— Мы крепко цапались… не раз… Наверное, я была не права… говорила, что настоящей женщине удалось бы расшевелить Бобби… А она, — Мэри-Энн вдруг хихикнула, — она обозвала меня тощей шлюхой. Надо же! Конечно, я не мисс Америка и, может, шлюха, но не тощая! Я — девушка в теле! Желаешь убедиться, ковбой?
Нэнси вдруг пришла в игривое настроение, прижалась к Каргину, подставляя губы.
Глаза ее подернулись туманом, поясок шортиков был расстегнут, сквозь прореху просвечивала грудь с розовым соском.
— С кем тебе было лучше, — проворковала она, — с ней или со мной? Хочешь попробовать еще разок? Чтоб сделать правильный выбор?
«С чего ее так разбирает?.. — подумал Каргин. От бренди с персиками?»
Но вслух произнес:
— Время неподходящее, детка. Кроме того, с мисс Финли меня связывают только служебные отношения. Случалось, правда, мы болтали о том, о сем…
— О чем же?
— О Париже.
— Я тоже хочу поболтать о Париже, — сказала Мэри-Энн и принялась стягивать майку.
Но Каргин шлепнул ее по перепачканному песком бедру и встал, натягивая берет.
— Сказано — не время! Прибереги свою энергию для джунглей.
— А что мы там будем делать, дорогой?
— Прятаться, ma chere, [9] прятаться. Ты ведь не думаешь, что я перебил всех нехороших парней?
В небесах вдруг загудело. Вначале рокот был отдаленным, едва слышным, но с каждой секундой он становился все отчетливей и сильнее, будто к острову неслась эскадрилья разъяренных пчел. Звуки наплывали с севера, дробились в зубчатых коронах скал, перекликались отраженным эхом и падали вниз, сливаясь с шелестом волн и листьев. Затем мощное ровное гудение заглушило их, и хотя утесы загораживали от Каргина северный небосвод, он догадался, что над поселком и бухтой кружат самолеты. Скорее всего, не меньше пяти-шести.
— Джунгли отменяются, — сообщил он Мэри-Энн и выскочил на пляж. Но не узрел ничего интересного — скалистые стены над Лоу-Бей ограничивали видимость.
Каргин вернулся под деревья.
— Хорошо бы подняться наверх… Туда! — он бросил взгляд на смотровую площадку. Она являлась лучшим пунктом наблюдения, самым досягаемым и безопасным, если учесть, что в Хаосе еще бродила пятерка басурман. К тому же к ней вела дорога, недлинный серпантин, соединявший пляж и рощу с Нагорным трактом. Четверть часа, и они доберутся до площадки.
— Кто-то прилетел? За нами? Значит, приключения кончились, ковбой? — поправив майку, Мэри-Энн с широко раскрытыми глазами вслушивалась в слитный гул моторов.
— Еще не знаю. Смотря кто явился, и зачем. Так что автомат не бросай! — он схватил ее за руку и потянул к дороге.
Они шагали быстро, молча, сберегая дыхание. Серпантин поднимался вверх шестью извивами, и за последним поворотом, когда деревья расступились, стали видны узкий пояс Нагорного тракта с мостами, туннелями и круглой пряжкой-озером и дворцовая кровля с ажурным цветком антенны. В небе серебристо-серыми тенями мелькали самолеты: три «оспрея» — над взлетным полем и бухтой, а два, большие транспортные «бо-инги» — над виллой и прилегавшим к ней садом. Эта пара кружила в вышине, и пространство под ней было расцвечено яркими прямоугольными кляксами парашютов. «Сотни полторы», — прикинул Каргин, глядя, как из чрева «боингов» вываливаются все новые и новые фигурки.
Когда они забрались наверх, транспортные самолеты уже развернулись к северо-востоку, один «оспрей» приземлился, второй готовился к посадке, а третий все еще свивал круги над бухтой. Кроме того, у восточных скал возник вертолет, каких Каргину видеть еще не доводилось — черная угловатая машина, похожая на гоночный автомобиль под полупрозрачным диском рассекающих воздух винтов.
Видимо, он прилетел из Кальяо, а вот самолеты, если судить по обратному курсу, явились с американских берегов. Вскоре эта гипотеза перешла в уверенность: парашютисты действовали со сноровкой, какую вколачивают не в перуанской армии, а в войске великой державы. Такая держава в окрестностях имелась лишь одна, и потому было бессмысленно строить иные предположения.
— Кто это, Керк? Как ты думаешь? — Нэнси дернула его за рукав.
— Думаю, твои соотечественники, детка, — буркнул Каргин. — Явились, не запылились, вояки хреновы… Ликвидаторы ликвидаторов…
Он сплюнул, поднял бинокль, поднес к глазам. Верхняя терраса с павильоном-обсерваторией была пуста, но перед домом и на широкой дворцовой лестнице, среди колонн и сфинксов, уже кипела яростная схватка: парашютисты накатывались цепью, палили по окнам, приседали, падали, поднимались, шаг за шагом оттесняя людей Кренны; сколько тех было, Каргин разобрать не мог, но защищались они отчаянно, как стая попавших в ловушку волков. У южного флигеля метнулось пламя, взлетел бесформенный черный комок, потом под раскатистый грохот засверкали новые вспышки — били из подствольных гранатометов и базук. Сфинкс, украшавший лестницу, встал на дыбы, окутанный огнем и дымом, тут же завалился на бок, и его невозмутимое лицо внезапно пересекла трещина — будто шрам от сабельного удара. Под многотонной каменной тушей что-то ворочалось, корчилось, извивалось, и камень в том месте вдруг начал багроветь.