«Был бы стингер, не было б дуэли», — подумал Каргин, прицелился и выстрелил в колпак. Это являлось всего лишь вызовом, а еще — проверкой: с такой дистанции прищучить его из пушки. Горман никак не мог, а вот ракетами — за милую душу. Ракете без разницы, где камень, где человек…
Он побежал, петляя меж кустов и рваных базальтовых глыб, стараясь не свалиться в яму и не высовываться зря. Кроме «вертушки», имелся еще и десант — те молодцы, что рыскали сейчас в пещере. О них забывать не стоило, как и об «эмфилде», который разглядел покойный Том. «Эмфилд» — оружие снайперов; значит, Кренна и снайпера прихватил. Так, на всякий случай… Снайпер был сейчас опаснее дюжины баши-бузуков с автоматами.
«Вертушка» покачнулась с боку на бок — видимо, в знак того, что вызов принят — и резко пошла вверх. Забившись в щель между двумя обломками, Каргин следил за вертолетом, время от времени оборачиваясь и поглядывая в сторону пещеры. Смысл маневров Гормана был ему, в принципе, ясен: сейчас развернется над лесом, приподнимет хвост и зайдет от солнца. Вполне логичное решение — против солнца с меткостью не постреляешь… И деваться некуда! Никаких вариантов! На шахматной доске, разложенной среди утесов Хаоса, Горман являлся ферзем, а он — всего лишь пешкой.
Каргин выбрался из щели, сменил позицию, встав за каменной плитой, торчавшей наискосок рядом с огромным кактусом и доходившей ему до плеч. Хорошее укрытие, надежное. Во-первых, есть опора для ствола снайперская винтовка — слишком тяжелый агрегат, чтоб целиться с руки. А во-вторых, имелся тут еще один оборонительный рубеж, плита повыше и помассивней, располагавшаяся за спиной. Тоже отличный камешек, из САУ [8] не прошибешь! Это вселяло в Каргина уверенность; крепкий тыл — залог успеха.
Пока Горман разворачивался и ложился на боевой курс, он уговаривал себя не торопиться.
Пока Горман разворачивался и ложился на боевой курс, он уговаривал себя не торопиться. Мало ли что там майор болтал про Пирелли и сеньориту… Штопано белыми нитками; выманить хочет, вот и плетет с три короба. Выманить, выпустить кишки по-быстрому и поскорей убраться с Иннисфри. «Сейлфиш», небось, заждался… А может, уже и не ждет…
«В такой ситуации, — думал Каргин, — самое верное дело — смыться в джунгли и отсидеться. Кратер, конечно, невелик, да лес густой, хрен достанешь… Во всяком случае, день-другой побегать мог бы, а столько майору здесь не высидеть. Спас бы скальп, а он, как ни крути, один-единственный… Кого еще спасать и защищать? Босса не по моей вине пришили, а с Мэри-Энн контрактов я не заключал. Тем более, с Арадой…»
Мысли были верные, но гнусные, и Каргин, насупившись, склонился к прицелу. Золотое сияние почти ослепило его. Горман шел с солнечной стороны, черный жук на фоне огненных лучей; кабину еще разглядишь, а вот пилота — вряд ли. Зато пушечный ствол был виден отчетливо, дергался туда-сюда змеиным жалом и, наконец, остановился. Замер, глядя прямо в лоб Каргину.
Фонарь кабины сверкал словно бриллиант с тысячей переливчатых граней. Поймав его в перекрестье, Каргин трижды надавил на спуск, целясь чуть ниже и правей середины — туда, где, по его соображениям, мог находиться пилот. Не в глаз попасть, так в сердце… не в сердце, так в плечо…
Он присел, потянув за собой винтовку. В мерный рокот мотора ворвалось сухое тявканье пушки, брызнул щебень над головой, заставляя вжиматься в землю, зеленая свечка кактуса наклонилась, сочно хрустнула и осела, перебитая пулями. Каргин вскочил, ударившись боком о камень, чертыхнулся — царапина отозвалась укусом боли — и выпалил в боковое стекло фонаря. Попал, не попал, было не разобрать — целился с руки, торопливо, пока «вертушка» разворачивалась над осыпью. В ответ грохнули выстрелы, пуля сшибла гребень с плиты за спиной, другая с шипеньем вошла в почву. Горман предупреждал: знаю, мол, где ты. Не спрячешься!
Уже не скрываясь, Каргин ринулся поперек откоса, прислушиваясь к нараставшему гулу; Горман, не закончив разворот, тянулся следом, как гончая за удирающим кроликом. Застрекотала пушка, взбив фонтанчики пыли, с хрустом рухнул кактус, сухой древесный ствол взорвался щепками, а за кустами, совсем поблизости, раскрылась яма — глубокая, как полнопрофильный окоп. Но в яму Каргин не прыгнул — не от того, что укрытие было плохим, а из чистого суеверия. Убьют, так лучше здесь, среди камней… Корчиться в яме не хотелось.
Он повернулся, вскинул оружие, уперевшись локтем о подходящий обломок. Солнце светило слева, Горман надвигался прямо на него, и в перекрестье был виден летный шлем, белые выгоревшие брови и глаза — холодные, зеленовато-серые, будто он тоже был потомком Халлоранов.
— Сейчас я тебя достану, холера, — пробормотал Каргин, плавно нажимая курок.
Грянул выстрел, но не его. Пуля разорвала комбинезон на плече, и Каргин, стремительно присев, успел удивиться — кто стрелял?.. откуда?.. Потом вспомнилось про «эмфилд», и где-то в животе возник и начал подниматься к сердцу тугой комок. Смерть пощекотала его крылом — не в первый и, надо думать, не в последний раз… Ее скупая ласка была холодной, как льды Асгарда.