— Чтобы мне в Хель провалиться! — рявкнул Каргин и, не разбирая дороги, ринулся вниз по склону.
Глава двенадцатая
Восток начал розоветь, и вскоре над бурой зубчатой стеной появился краешек солнечного диска — будто ослепительный глаз, с любопытством заглянувший в кратер.
Слева, справа и сверху от него алыми ресницами изгибались перья облаков, темный утес внизу казался выступом титанической скулы, а небо — шапкой, надвинутой по самую бровь. Как всегда, рассвет на острове был великолепен и быть иным не мог, ибо все зори, утренние и вечерние приложения к Иннисфри, тоже оплачивались Халлораном. Вернее, ХАК; сам Халлоран вместе с наследником пребывали теперь в таких местах, где о рассветах и закатах вспоминать не приходилось.
«Как бы за ними следом не отправиться, — размышлял Каргин, поспешно пробираясь среди мохнатых пальмовых стволов. — Вот связался с миллиардерской семейкой!.. Сплошные «разборки» да дележи, и что ни дележ, так подстава… В поганые влез дела!»
Дела и правда были погаными, хуже, чем в Легионе. Там приходилось делать работу грязную и кровавую, но Легион своих не предавал — во всяком случае, друг другу в спину легионеры не стреляли и не устраивали на соратников засад. А тут у Каргина рождалось ощущение, будто его выставляют паяцем, манипулируют им так и этак, навязывают в партнеры то содержателя цирка, то фокусника или метателей ножей, то пару соблазнительных красоток или шута, которому лишь идиотов играть. Шут, впрочем, уже доигрался, зато остались красотка и фокусник.
«Гриф» опередил его минут на тридцать, и когда Каргин вылез из пальмовой рощи, машина уже висела над осыпью, сверкая фасеточным оком пилотской кабины. Фигурок в черном видно не было; они, похоже, крались сейчас между камней, подбирались к пещере или достигли ее и высматривали, куда подевались мсье Умберто с рыжеволосой сеньоритой. Каргин надеялся, что осторожность Хью не изменила: услышав вертолетный гул, он мог сообразить, что договор нарушен и в пещере от солдат не спрячешься. Но в Хаосе хватало и других укрытий, так что референт и Нэнси могли сейчас лежать в каком-нибудь овраге, под защитой кустов и кактусов. Это было надежнее, чем полагаться на договоры с Кренной. Из них бельгиец признавал лишь те, что подкреплялись финансами, и, будучи личностью пунктуальной, старался выполнить их от первой буквы до последней точки. Сказано, зачистить остров — значит, будет сделано. Без всяких исключений для мсье Арады и сеньориты Мэри-Энн.
Увидев «помело», Каргин свалился в ближайшую канаву, сорвал с плеча винтовку, и в этот миг заверещала рация.
— Поймали твою сеньориту, — сообщил майор. — Пирелли расстарался… Помнишь такого? Сицилийца?
— Помню, — откликнулся Каргин. — Жмот. Вечно бозумским потаскухам недоплачивал.
— Не жмот, а экономный парень. Крайне экономный! Теперь вот интересуется, сразу красотку кончать, или можно немного развлечься? Хороший товар, говорит, пропадает… Я велел, чтоб дожидался тебя. Ты ведь придешь, не так ли? Только поторопись — Пирелли уж очень не терпится.
— Ах ты, вошь бельгийская!.. — рыкнул Каргин, добавив пару крепких выражений. Родной армейский лексикон был крут — рация крякнула, захрипела, но выдержала. Как, впрочем, и майор. Он лишь заметил:
— Общайся на нормальном языке, не на своем тарабарском болгарском.
— Я не болгарин.
— А кто? — Кренна явно забавлялся. — Ну, так придешь взглянуть?
— В другой раз, — пообещал Каргин.
— Придешь! Вы, славяне, так сентиментальны… Думаю, ты уже на месте.
Гормана разглядел?
Приподнявшись, Каргин покосился на вертолет, неторопливо круживший над осыпью, и буркнул:
— Что-то в воздухе мельтешит…
— Вот и отлично! Ты тоже имеешь шанс поразвлечься, хоть не с такой приятностью, как Пирелли.
Гормана разглядел?
Приподнявшись, Каргин покосился на вертолет, неторопливо круживший над осыпью, и буркнул:
— Что-то в воздухе мельтешит…
— Вот и отлично! Ты тоже имеешь шанс поразвлечься, хоть не с такой приятностью, как Пирелли. Горман вызывает на дуэль. Твоя винтовка против его пулемета… Никаких ракет, никаких «стингеров» и никаких посторонних, ни зрителей, ни секундантов. Только ты и он. Подходит?
— Почему бы и нет? — Каргин сменил обойму, лихорадочно соображая, не уготован ли ему какой-нибудь сюрприз. Конечно, на ровном месте с «помелом» не потягаешься, не та весовая категория, чтоб драться в огородах и пампасах… Среди камней — иное дело. Или, там, оврагов… Главное, чтобы никто со спины не пальнул…
— Если подходит, вылезай и займись делом, — сказал Кренна. — Горман — не Пирелли, парень терпеливый, без сицилийских страстей, да я тороплюсь.
Засиделся, знаешь ли, в этой дыре…
— Сидишь — сиди и не сучи ногами, — посоветовал Каргин.
Сунув рацию за пояс, он пулей вылетел из оврага. До вертолета было метров пятьсот, до ближайшей глыбы — пятнадцать; он метнулся к ней, вскинул винтовку, заглянул в прицел и разочарованно вздохнул. Нос машины был чуть-чуть приподнят — ровно настолько, чтобы пилота не разглядеть. Так что выбор представлялся скромный: хочешь — бей в бронированное брюхо, хочешь — в колпак кабины над головой противника. Стрелять по вращавшимся лопастям смысла не имело — при пулевом попадании в них «Гриф» живучести не терял. Вот если б пальнуть из «стингера»…