Вагар положил руку на бок парда. Асхенна взял Бурана за ухо — на случай, если зверь попытается цапнуть вагара. Но пард стоял смирно и только косился коричневым глазом.
Маленький воин вспрыгнул на спину Бурана. Высокое седло не слишком удобно для двоих, но вагар был так мал, что они отлично поместились в нем.
— Куда? — спросил Асхенна.
— Ты не хочешь забрать свой меч?
— Да! — Воин почувствовал, что краснеет. К счас-тью, вагар не видел его лица.
— Вниз по реке! — произнес маленький воин, когда Асхенна подобрал оружие.- Меня зовут Бьерени, сын Улфа!
— Асхенна, сын Торда, светлорожденный!
— Если сие — не тайна: что привело благородного Асхенну, сына Торда, на берег реки Индир?
— Я бегу! — честно признался воин.- Хочу добраться до Гарда. Поживу там, пока, с помощью богов, не смогу вернуться, чтобы оплатить долг крови!
— Богов? — Воин услышал смешок вагара.- Ты вернешься, светлорожденный Асхенна! — уверенно сказал маленький воин.- Хотя насчет Гарда — не знаю…
— А куда мне направиться? — спросил воин. О магических талантах Маленького Народа он слышал с детства, а теперь лично убедился в том, что это — правда.- Куда мне ехать, Бьерени, сын Улфа?
— Сначала — ко мне,- сказал вагар.- Кстати, вон там — мой дом!
Асхенна очень удивился, увидев не вход в подземную пещеру, а обыкновенный бревенчатый сруб с маленькими окнами и острой двускатной крышей.
— Его строили люди,- рассеял вагар недоумение Асхенны.- Строили для меня. И для тебя, разумеется! — Бьерени снова засмеялся, звонко и заразительно.- Ты ведь согласился здесь позавтракать и отдохнуть! Как знать, может, тебе понравится, захочешь задержаться подольше! — Вагар спрыгнул с парда, и наст хрустнул под его ногами.
Асхенна тоже спешился.
— Войди! — предложил ему Бьерени.- Дверь не заперта.
— Благодарю! — Асхенна с привычной ловкостью освободил парда от груза и упряжи и, взвалив этот немалый вес на спину, шагнул через порог…»
Готар Глорианский.
История рода Асенаров. Глава Основатель
— Попробуй вот этого, мой Санти! Ему почти сотня лет! — Ронзангтондамени наполнила бокал из розового хрусталя темно-красной густой влагой.
— Уже чувствую! — Юноша улыбнулся и добавил, чтобы сделать ей приятное: — Оно пахнет, как ночь любви!
«Он — со мной и не со мной!» — огорченно подумала Ронзангтондамени. Но истинные чувства не отразились на ее лице. Наоборот, она широко улыбнулась и пододвинула Санти фруктовый пирог, аккуратно нарезанный на тонкие ломтики.
— Ты вдоволь поразмышлял за эти три дня?
Санти угадал ее мысли, даже не прислушиваясь к ним. Впрочем, он никогда и не заглядывал в ее мысли — это недостойно!
— Да. А этой ночью, если позволишь, я хотел бы остаться с тобой, Ангнани! — ласково проговорил юноша, положив руку на ее кисть.
Щеки Ронзангтондамени вспыхнули, и она прижалась лицом к прохладной ладони Санти.
— Я счастлива! — прошептала она одними губами, глядя в зеленые глаза возлюбленного.
— Прости, мне часто приходится покидать тебя! — проговорил юноша.
— О! Не тревожь себя! — с жаром возразила женщина.- Я забываю обо всем, когда ты рядом!
«А когда — нет? — подумал Санти.- Будь ты не Женщиной Урнгура, а просто женщиной, что ты сказала бы тогда?»
Если бы Санти посмел заглянуть в мысли Ронзангтондамени, он понял бы, насколько Женщина Урнгура отличается от его фарангских подруг. А поняв, захотел бы, смог бы остаться с ней? Ведь то, что испытывал к Ангнани юноша, вряд ли можно было назвать любовью! И что остается от нежности, когда перед ней стоит не слабость, а Сила?
Ангнани была так близка к Санти все это время, что юноша привык к ней, как привыкают к собственному лицу. И у него было довольно дел, чтобы не искать зеркала.
— Я счастлива, мой Санти! — вновь прошептала женщина.
Синие глаза ее сияли ярче сапфиров диадемы.
Вошел слуга.
Женщина Гнона обернулась на звук раздвинувшейся завесы, и огонь любви в ее глазах сменился пламенем гнева.
— Я приказала не беспокоить нас! — Она все еще сжимала руку Санти, но уже отняла ее от своей щеки.
Слуга задрожал. Он готов был выскочить обратно, однако от страха совсем лишился сил.
— П-п-п…- попытался он что-то сказать, но у него перехватило дыхание и сжалось сердце.
Ронзангтондамени готова была обрушить на беднягу всю силу своего гнева, но вмешался Санти.
Он отнял у нее руку и положил ладонь на шею женщины, под тяжелый узел волос.
— Говори, не бойся,- мягко сказал он.
Слуга, все еще дрожа, задышал часто и шумно. Наконец ему удалось взять себя в руки, и он, запинаясь, проговорил:
— Прибыл сирхар, госпожа! Он просил передать Господину Дракона, что случилась беда! Моя вина, госпожа!
— Вот видишь, Ангнани,- мягко сказал Санти.- Мальчик не виноват.- И слуге: — Попроси его войти!
Ронзангтондамени все еще сердилась, но гнев ее уже угасал.
— Биорк не станет беспокоить нас по пустякам,- заметил юноша.- Ты понимаешь?
— Я понимаю только, что тебя опять отнимут у меня! — И через силу улыбнулась.- Да,- сказала она слуге.- Позови его, милый!
Узкие черные сапоги с каблуками в ладонь высотой простучали по деревянной лестнице, и сирхар вошел. На плечах Биорка — тяжелый, черный, как ночь, бархатный плащ, пронизанный серебряной канителью, на голове — серебряный крылатый шлем с золотым тыльником, касавшимся воротника плаща, отороченного черным искристым мехом. Красные и желтые камни на диадеме, казалось, полыхали собственным светом.